У моего приятеля Сержа однажды поселилась японская семья. Сейчас просто устраивать обменный домашний туризм — немножко гугля, скайпа и интереса. Выйдя из квартиры Сержа, многие покрутят пальцем у виска, а для японцев само то. Предельный минимализм — хороших вещей почти ничего, плохих нет совсем. Я давно бросил искать по антикварным лавкам хоть слабое подобие его кофейного сервиза — крохотные чашечки невесомы, как лепестки. Но гостей-японцев потрясли не чашечки, а штука, которой нет ещё на этом свете названия. Слиток серебристого металла, как обломок летающей тарелки, имел совершенную, слегка изогнутую во всех трёх измерениях форму. Небольшой с виду, он весил килограмм пять и тяжко прижимал цыплят табака на шипящем подносе. Загадочный металл проводил тепло мгновенно, до каждой точки распластанных им цыплят. Выгнутые бока надёжно обжимали цыплят со всех сторон, не давая им высохнуть. Обтекаемые формы выглядели бы скучновато, если бы не драматический молниевидный зигзаг с узкой стороны, за который было удобно ухватить эту тяжеленную штуку. Японцы долго выспрашивали, какой мастер дизайна это произвёл, и как с ним связаться. А Серж ломал голову, надо ли им объяснять. Это был великолепно отшлифованный и любовно отполированный им самим ещё в юности, случайно найденный обломок зубца советского экскаватора...

Не спалось вчера. В пять утра выглянула с балкона. Смотрю, стоит человек у дороги. Думаю: чего стоит? В такое время, ещё и у дороги.

Видимо работяга едет на смену. Ждёт рабочий автобус.

Ну а какое ещё объяснение? Кто может стоять у дороги в пять утра?

Сейчас подъедет автобус, он сядет. В пакете у него судочек. Там сало, хлеб и помидорки.

Возможно он проходчик или горнорабочий… А может и машинист.

Отработает машинист и домой с пустым судочком.

А дома жена Надя смотрит не так.

И он скажет ей с чувством:

– Надя, я только что отпахал смену… Дай тишины, Надя!

Я не дождалась рабочего автобуса. Ушла спать.

А он так и стоял.

Днём выглянула, поняла, что это был дорожный знак у дороги.

У меня зрение минус четыре. В моем мире у каждого столба есть жена, дети и сало.

Навеяно "солдатской" историей про быстрое одевание с матюками. К сожалению, как я заметил, даже те кто до армии матюками не пользовался, после армии от них очень долго отвыкают. Я тоже относился к данной категории, даже мать, а она с горяча тоже могла приложить, на меня удивлялась. Постепенно, работая в НИИ с культурными людьми этот недостаток удалось побороть. Но я собственно о другом. Большую часть службы я работал на телефонном комммутаторе и некоторые навыки быстрого говорения держались очень долго, а также варианты ответов на вызов. Днём ещё ничего, но если кто-нибудь звонил ночью, я бегом бежал к телефону, с просонья, хватал трубку и отвечал" "21-57". А если начинали спрашивать "кто это? " — я как и положено было по уставу отвечал "ОКА! , чем приводил звонящих в недоумение, а чаще звонили моей матери. И если уж совсем доставали расспросами, то мог и ответить "кто-кто — конь в пальто" (или хуже). И только после этого окончательно просыпался.

Моими жертвами были и наш участковый и некоторые дальние родственники звонившие по межгороду. А говорят нас в армии ничему не научили! Я до сих пор могу узнать любого из офицеров нашего гарнизона по голосу, хоть и прошло уже почти 30 лет. Не верите? Звонил мне через 10 лет после службы будучи проездом в Москве наш командир части. Я сразу же сказал ему: "Здравствуйте, Владимир Алексеевич", хоть он ещё не успел представиться.

Сижу я тут на толчке и думаю: нам с детства твердят мыть руки после уборной, но почему-то никто не думает о том, с какими руками мы входим в уборную. Вы хватаетесь за свои гениталии руками, которыми хватались за ручки дверей, поручни в маршрутках, в метро и т. п. После туалета надо мыть руки из уважения к другим людям, а не надо ли мыть руки перед туалетом из уважения к своему товарищу х[рене]? По рукам же стадами бегают жирнющие стафилококки! Если соблюдать чистоту, то делать это основательно.