Один мой родственник, участник Афганской войны 1979—1989, в конце девяностых годов поселился с семьёй в Москве. Для того, чтобы воспользоваться ветеранскими льготами, он обратился в соответствующие службы. Там ему оперативно помогли, причём без всякой канители и бюрократической возни. Просто заведовал всем очень хороший человек.

И этому человеку в знак благодарности мой родственник решил подарить бутылку армянского коньяка. Жена его, однако, считала, что вместо коньяка лучше подарить модную в то время кожаную борсетку, аргументируя это тем, что человек, возможно, не употребляет спиртное, а сумочка всегда пригодится.

А надо сказать, что родственник мой — человек патриархальный и весьма упрямый. Поэтому, выслушав жену, он купил коньяк.

— Нет такого человека, — сказал он, — который бы отказался пить армянский коньяк.

И вот, купив напиток, они поехали к "хорошему человеку". Вошли в учреждение и стали подниматься на второй этаж. И тут мой родственник неосторожным движением стукнул об гранитный подступенок целлофановый пакет с бутылкой коньяка, и та разбилась.

— Вот видишь, — сказала жена в сердцах, — не послушал ты меня, и выбросили деньги на ветер. Теперь идём покупать борсетку.

— Нет, — возразил муж, — мы купим ещё один коньяк.

— Ещё один?

— Да. И не пытайся спорить. Пошли.

Делать нечего: слово мужа — закон. Пошли они снова в магазин, купили тот же коньяк и возвратились в учреждение. По лестнице мой родственник поднимался тщательно и осторожно, как ребёнок, который только учится ходить. А пакет с заветной бутылкой был плотно прижат к груди. Благополучно добравшись до второго этажа, супруги сели в приёмной и стали ждать своей очереди. Сиденья кресел, на которые они устроились, были откидными, как в кинотеатрах. Слева от мужа сидела жена, а место справа было свободным. Опустив сиденье соседнего кресла в горизонтальное положение, мой родственник положил пакет с бутылкой на него. Но то ли вес у бутылки был небольшим, то ли ещё что-то произошло, но через мгновение сиденье резко приняло вертикальное положение и бутылка полетела на пол в аккурат через отверстие между сиденьем и спинкой. Раздался характерный звук разбившегося стекла.

Возникла напряжённая пауза. Лицо моего родственника от гнева пылало красным пламенем.

— Да ёкарный ж ты бабай, — громко и смачно чертыхнулся он и безнадёжно шлёпнул себя по коленям, — да что ж это творится такое?!

Потом встал, повелевающе махнул рукой и скомандовал:

— Пошли, едрёна мать, покупать борсетку!

В 90-е подрабатывал я ремонтом телевизоров и всякой такой техники. Постепенно репутация поднакопилась.

Один ремонт запомнился:

Вызвали в пригород, в крутой коттедж.

Ремонт усилителя мощности.

Усилок, один только внешний внешний вид внушал трепет.

Корпус из красного дерева. Очень солидный. Толстый. Реально красивая фактура!

Утро. Выношу мусор. Контейнер.

Возле него копошатся два бомжа. Я остановился в сторонке и терпеливо жду.

Через пару минут обозначаю себя легким покашливанием. Один из бомжей прекращает копаться, поднимает голову и говорит другому:

— Витек, пропусти поставщика.

Недавно попалась на глаза такая истории, произошедшая в Анголе. Там китайцы, а они уже давно активно заходят в Африку, приехали строить дома для ангольцев. Поскольку они хотели кормить своих рабочих качественной едой, они привезли своих фермеров, которые стали производить овощи для своих рабочих. Эти фермеры тут же вытеснили местных ангольцев с рынка, потому что их овощи лучше и дешевле. При этом дома, построенные китайцами, практически не продаются — ангольцы либо очень богатые, либо совсем бедные и на квартиры за 120-200 тысяч долларов просто почти нет покупателей. А вот фермерский рынок переориентировался на китайских производителей, такой побочный эффект, китаизация экономики называется.

Занятную историю рассказал владелец киоска со стажем 20 лет.

Как раньше было, он не рассказал, а вот сейчас происходит следующее:

Приходит ему предписание, чтобы до такого-то числа он демонтировал свой незаконный киоск. Он до даты Х и в ус не дует, а ночью тупо переставляет киоск на другую сторону улицы (место проходное с обеих сторон).

Утром приезжают проверяющие — киоск убран, и сваливают.

Через некоторое время (обычно 3-6 месяцев), ему и на этой стороне улицы приходит бумажка счастья.

Так и работает уже 10 лет.