Солнце мягко грело щеку, таким же мягким и легким был ветерок в тот выходной день. Вообще лето выдалось теплым и в меру дождливым. На лугах в огромном количестве созревала клубника, сладкая, душистая до одурения.

Собирали ту ягоду в большую корзину, сами почти и не пробовали, несли на продажу, в район. Там на небольшом пяточке сидели немолодые уже продавщицы, с большими корзинами ягод, каждая корзина заботливо прикрыта наполовину чистым белым платком, а с окрытого края заманчиво выглялывают крупные бело-красные ягоды.

Шамсанисат поправила тонкой рукой такой же белый платок на голове и повернула голову на непонятное движение со стороны основного рынка. Оттуда стремительно приближался мужчина, неплохо одет, для тяжелого послевоенного времени с сытым, хорошо выбритым лицом.

Шамсанисат сидела в конце ряда, незнакомец направился к ней и как бы заслоняя собой все пространство и закрывая ее от остальных сначала наклонился, а потом и присел на корточки рядом с корзиной, быстро и ловко засунул под платок плотный сверток.

— Опа", пусть у тебя подлежит до вечера эта вещь, а я попозже прибегу и заберу свое. Только не говори пока об этом никому, и не трогай. — Посмотрел быстренько вокруг, поднялся и мягкой походкой, но как то очень ловко и быстро удалился в толпу.

За весь день Шамсанисат ни разу не прикоснулась к "чужой вещи", даже когда насыпала ягоды не задела ни кончиком пальцев.

День заканчивался, рынок постепенно пустел, растекался по улицам и нужно было возвращается в деревню. А хозяин свертка все не появлялся. Шамсанисат в раздумье подняла корзину и двинулась в путь, дорога дальняя, пыльная, до дома доберется только к ночи. Незнакомец так и не появился. Ни в другие дни, ни много позже. Первые несколько раз она брала сверток с собой, когда ходила на рынок торговать ягодами, вдруг появиться хозяин и потребует свое. Потом перестала.

Очень долгое время она не решалась посмотреть что там, но ведь и на любое терпение приходит свое любопытство. И хоть было боязно трогать чужое, развернула. Купюры были сложены в пачки, все крупного номинала, денег было столько много, что Шамсанисат охватил страх сильной, изгибающей спину тянущей волной. Она завернула деньги обратно и спрятала в сундук, это был единственный в доме сундук который запирался на ключ. По невнятным рассказам родственников деньги лежали так несколько лет. Она не могла первое время даже думать о них, хоть чуть чуть взять, хоть маленечко.

Деревенская женщина, одна воспитывающая четверых детей. Мужа, председателя колхоза посадили еще до войны, и с тех пор о нем ничего не было известно. Она долгое время боялась этих денег.

Дети подросли, страх где то потерялся на просторах времени, старый дом разваливался и часть денег были взяты на постройку нового дома, просторного, отдельная кухня, три комнаты, два чулана, новый двор, сарайки, ворота.

Кто был тот человек, оставивший сверток и поспешно скрывшийся можно только догадываться. Не очень он был похож на ангела помогающего в тяжелое время одинокой уставшей женщине. Время было такое что голодные дети даже не просили есть, зачем дергать мамку, есть то все равно нечего.

Но история такая. Посвящается она моей бабушке, Шариповой Шамсанисат. Уже только став взослыми мы осознаем силу, мужество и стойкость людей того времени. Простите нас.

В начале 2000-х работал я в ИТ одной финансовой организации.

Принадлежала она тогда известным международным организациям и время от времени подвергалась проверкам с их стороны. Но однажды началася настоящий переполох — должна была пожаловать из-за бугра суперважная комиссия, да еще в купе с небезызвестным Соросом, который то же был в составе наших

У родителей никогда не было своего жилья, всё моё детство снимали комнаты в коммуналках.

У меня накопилась определённая сумма для первоначального взноса по ипотеке, но ипотеку мне не одобрили — зарплата серая. У родителей была накоплена примерно такая же сумма, но ипотеку они брать вообще не планировали, не хотели в это лезть.

Цены на жильё растут, деньги обесцениваются, а с родителями мы неплохо ладим. Решили скинуться и купить в пригороде крошечную двушку, чтобы продолжать копить деньги дальше, а потом продать эту квартиру и разъехаться. Первый год полёт нормальный, а потом — хоба! — матушка огорошивает всех, что беременна. И решает рожать. И говорит, что выйдет на работу сразу же, а я буду с ребёнком сидеть, потому что я молодая, нервы крепкие, дома постоянно (фриланс), да и своих детей пора, вот, мол, мне тренажёр.

После этой новости за три (!) дня я нашла новую работу с белой зарплатой, и к концу беременности матери как раз взяла ипотеку и съехала в квартиру своей мечты. Свою долю в первой квартире оставила родителям, и сейчас они мне выплачивают за неё деньги. Спасибо, мама, за мотивацию.

ДОЛЖНИКИ

Жил был в советское время молодой инженер. Женился, зарплат 120 рублей, а отдавать надо все деньги жене. Но ведь и пивка попить охота с друзьями, и сигареты. Не просить же по любому поводу у жены. Придумал он историю себе и объясняет жене: — В армии, понимаешь, я танк разбил, и военкомат вычитает из зарплаты по 20 рублей

Мои крымские друзья пошли на яхте из Черного в Средиземное море. Солнце светит, ветер попутный: все путем, без проблем... пока не замаячил Босфор. В проливе движение оживленное, регулируется службами с берега. Запрашивают их турки по рации о чем-то на английском на котором ни один из членов экипажа практически не говорил. Напрягли все четверо уши да как -то доперли что среди вопросов был один о составе экипажа, сколько вас, мол? Засуетились, как же ответить... эээ... четыре человека..."four..." a "человека" как сказать? И тут одного осенило из школьной грамматики "children"!!! Так и сказали в рацию: "four children". Правда тут же скромно добавили: "BIG children". Турки охренели...