пищевых отходов и лошадиного навоза, так что сделали себе настоящий ковчег от городских миазмов — сад надежно защищен со всех сторон высокими стенами особняков и густо засажен зеленью, от вековых дубов до винограда. Который в октябре является главным украшением сада, полыхая багрянцем на громадных арках, по вечерам еще и с иллюминацией. Тут не слышно шума городского даже в трех десятках метров от окружающей со всех сторон проезжей части, и воздух в самом деле восхитительно чист и свеж даже в наше время, когда тысячи московских лошадок сменились миллионами зловонных авто.

Во втором аспекте, это ближайшее к центру место, где можно вволю размяться на простоте среди ботанических красот, а не в каких-то подвалах и чердаках, заполненных потными шварценеггероидами вроде кильки в банках.

От описания всяческих спортивных ништяков, припрятанных в саду по укромным уголкам за живыми изгородями, я воздержусь. В своей неукротимой борьбе за лаконизм. Ограничусь отзывом, что любая столица мира могла бы гордиться таким ассортиментом инвентаря и живописных площадок в открытом публичном бесплатном доступе, но при этом не обшарпанных, не поцарапанных, не оборванных, не изгаженных граффити и тому подобное. Порукой тому видеокамеры, висящие повсюду, и бдительная охрана, из-за которой тут даже перекурить почти невозможно. А чтобы рядом еще и безупречно чистые туалеты стояли с водою в кранах и бумагой всегда в наличии — плачь Рим, горюй Венеция, завидуй Париж.

В теплое время года тут легко найти партнеров сыграть в бадминтон, пинг-понг, теннис, паддл, волейбол. И более того, местами протолкнуться негде, но всегда найдется свободная лужайка чуть в сторонке. Однажды в августе я даже быстроногого негра-сенегальца выловил, студента из Вышки, и научил его играть в бадминтон. Он ракетки увидел впервые в жизни, вероятно — начал отмахиваться и мазать как малолетний ребенок, спрашивал правила, но минут за пять выучился.

Если совсем места нет, тут даже тренерши по йоге снуют повсюду, заманивая в свои сети. А для их занятий любого пятачка под кустом достаточно, куда втиснется кушетка. Когда она не вмещается — стоят на головах. Но есть и просторная беседка с настилом, куда хоть сорок йогов набить можно. И в ней бесплатные уроки для всех желающих. Когда нет йогов, там танцы по вечерам, тоже полным-полна беседка.

Но вчера ужасный природный катаклизм случился в городе: похолодало до +10С, а днем прошел мелкий дождик. К вечеру почти высохло, но всех этих спортсмэнов-любителей как ветром сдуло! Хотя ветра в саду как раз не было. Но и людей тоже.

Одиноко висела боксерская груша, пусты были столики для пинг-понга и вообще всё вокруг. За неимением партнеров я занялся велосипедным спортом, то есть за пару минут объехал весь этот сад.

Последние следы разумной подвижной жизни я обнаружил в беседке для йогов, где азартно носились и смеялись, играя в догонялки, пятеро малых детей.

Самые героические мамы привели их сюда, самые морозоустойчивые из десятков тысяч, проживающих по окрестностям.

Но сами эти мамы сидели недвижимо и молча, плотно закутанные, уперевшись взорами в экраны. Меж тем, в возрасте от двух до пяти у ребенка формируется не только мускулатура, но и речь, сознание, копирование поведения окружающих его взрослых. Возможно, мамы эти не просто так сидели, а читали умные педагогические книги.

Вокруг этого сада и педагогов проживает достаточно, причем самых успешных — профессоры, академики, авторы авторитетных трудов. Но в это прекрасный, тихий и теплый октябрьский вечер им в саду было бы невыносимо зябко сидеть и невыносимо трудно быстро двигаться. Я бы лично там просто околел от холода, стоя столбом за столиком пинг-понга или лежа в позе йоги. Вот никто и не явился.

У природы нет плохой погоды, поётся в одной песенке. Соглашусь с поправкой, что она все-таки бывает, а в среднерусских широтах погода почти всегда плохая, если у человека плохая одежда или полная атрофия его собственной системы терморегуляции, вызванная постоянным пребыванием в комнатных тепличных условиях.

нее, как сквозь пустое место, и спокойно проходили мимо.

Прислушался — от бабушки доносились обрывки английской речи. Искренне ей посочувствовал. Я и на русском давно оставил в Москве все попытки спрашивать дорогу у прохожих. Самые знающие на вид, добрые и вежливые, найти которых само по себе непросто, тут же начнут искать путь на смартфоне, что я и сам умею. А без него они не знают ровно ничего. Обидно мне стало за державу. Заблудись я в Токио, просто по недоуменному и растерянному виду был бы тут же окружен десятком японцев, пытающихся мне помочь, что случалось неоднократно. Толку от этого обычно мало, потому что они тоже плохо ориентируются на местности и еще хуже знают английский, но приятно само отношение!

Руководствуясь этим благородным самурайским примером, я пробился сквозь толпу к потеряшке и спросил, чего она ищет. Диалог наш переведу на русский, чтобы не засорять отечественный сайт иноплеменными словами.

— Я ищу место, откуда отходят поезда!

— Они тут отовсюду отходят во все стороны. Вам куда нужно?

Она глянула на бумажку в руке и старательно зачитала не без труда:

— Saint Petersburg!

Я удивленно задрал голову. На крыше здания, под которым мы находились, просто и понятно было написано огромными буквами, по-русски разумеется: ЛЕНИНГРАДСКИЙ ВОКЗАЛ. Каждый иностранец, сюда прибывший, должен знать кириллицу и тот факт, что лет тридцать назад Питер назывался Ленинградом. Огляделся — в поле зрения во все стороны ничего по-английски по Петербург написано не было. Медвежий угол какой-то, а не ворота столицы.

— Вот он этот вокзал! — показал я старой леди.

Она вгляделась в него и спросила:

— А как в него войти, чтобы попасть на поезд в Saint Petersburg?

С ходу догадаться об этом несведующему человеку действительно сложновато — входов виднелось несколько, причем часть из них была вероятно закрыта, потому что в них никто не входил, а из других только выходили. Главный вход с узкого торца здания оказался в этот момент совершенно безлюден, толпы шагали куда-то вдаль мимо него, так что выглядел он именно запертым.

К счастью, я знал дорогу и направил бабушку на путь истинный, то есть как добраться к платформам дальнего следования, не заблудившись в пригородных.

В старину, когда никакого гугля и яндекса в помине не было, я сам тут изрядно наблукался: все решительно знали про Площадь Трех Вокзалов, но на карте ее вообще не было, это была Комсомольская площадь. Мне кажется, не пройдет и ста лет, как Ленинградский вокзал назовут Петербургским. Та же участь ждет и ныне существующую Ленинградскую область, внутри которой затерялся славный город Петербург.