Это будет невесёлая история – я попробую поднять довольно деликатную тему. Итак – семейные хроники с отголосками Сталинской эпохи.

Из самых ранних воспоминаний- в шестидесятые мы жили на Фонтанке, в тесной маленькой коммунальной квартире, поэтому мать частенько пристраивала нас с братом во всякие детские пансионаты и санатории.

Мне было лет пять, когда в детском санатории в Зеленогорске (Териоки по Фински) воспитателем у нас был странный пожилой мужчина с ледяными глазами.

Как он вообще в воспитатели попал? Сейчас, вспоминая его, могу с уверенностью сказать – это несомненно был бывший лагерный надзиратель. Он постоянно был одет в выцветший полувоенный френч, двигался медленно, смотрел на нас холодно и свысока, и разговаривал примерно так – как будто тупой пилой фанеру пилят-

— Дети, если будете плохо себя вести, окажетесь в колонии. Знаете, что такое колония? Там вместо забора- колючая проволока, вместо уютных домиков- землянки, спать будете на нарах с соломой вместо кроватей. И есть баланду, а не манную кашу.

Что такое баланда, никто не знал, но спросить боялись — неприятный был мужик. Скверный. Нельзя таких к детям допускать.

Запомнился мне такой эпизод – читая очередную свою тупую нотацию за обедом, поворачиваясь, он задел полой френча столовую ложку на столе возле меня. Ложка, естественно, оказалась на полу. Он остановился и молча уставился на меня.

Очень неприятно уставился. Злобно. Подождал секунд десять и говорит –

— М.. в Лёня, что ты должен был сделать?

Таким бл.. дь, тоном, что я чуть не расплакался от страха. Ну не знал я, что он от меня хочет. Не догадался. Оказывается, по его мнению, я должен был вскочить, и ложку эту поднять. Говорю же – скверный тип, презрительный.

Прошло много лет.

Мать моя была человек очень жёсткий, со стальным характером, много в жизни хлебнуть пришлось. Пережила блокаду, была тяжело ранена – от инвалидности отказалась. Услышать от неё что- то ласковое можно было крайне редко. Поэтому так запомнилась фраза, которой она отметила мой первый развод -(02 ИЮНЯ 2023, ИСТОРИЯ №1397960).

— Ну, молодёжь. Захотел – женился, захотел- разженился. Весело живёте.

Это была такая завуалированная форма психологической поддержки – я тогда сильно переживал.

Прошло ещё немного времени, социализм закончился, я уволился с кафедры института, где тогда работал и учился в аспирантуре – не защитившись – тема стала неактуальна, да и не нужна мне стала эта учёная степень.

Занимался разным бизнесом, в основном- поставками энергооборудования. Очень много болтался по стране – от Омска и Красноярска до Львова и Архангельска.

Приезжаю с одной из поездок, и здрасти вам. Мать встречает меня, а рядом мужичок стоит такой неброский.

— Лёня, ммм, познакомься, это Николай Трофимович, мы с ним… в общем он будет жить с нами.

А сама, ну не скажу, что светится, но привычной жёсткости во взоре отнюдь не наблюдается. Гм. Что тут скажешь? Совет вам да ….. Меня, собственно, это вообще не касается, мне уже за тридцать, разведён, живу самостоятельно, только что ещё с жильём ещё до конца не определился- жили вместе.

И уже вечером, вдвоём на кухне чай пили, мать рассказала мне, как они познакомились, что дескать, вот такая значит ситуация…

— Мать, говорю, да ладно тебе, успокойся. Это твоё дело, меня не касается. Надеюсь ты меня не будешь заставлять твоего Трофимыча папой называть?

Посмеялись. Меня это действительно не касалось. Жили в двухкомнатной квартире вдвоём, стали жить втроём. Да и дома я бывал не больше нескольких дней в месяц. Почти не пересекались.

А Трофимыч- то оказался человеком очень не простым. Даже больше – ОЧЕНЬ НЕ ПРОСТЫМ. Лет ему было за семьдесят, давно на пенсии, последнее время работал начальником охраны на оборонном заводе. А в войну он был полковником НКВД, и в сорок пятом дослужился не более, не менее, как до заместителя коменданта Берлина – зам по режиму. Это сильно. Это должность генеральская.

Вот там и произошла история, что перечеркнула его биографию.

Тут надо сделать отступление. В этих специальных структурах по негласному правилу воинское звание примерно на две ступеньки стояло выше от армейского. Все помнят фильм "Утомлённые солнцем- 2? "Там полковник МГБ Арсеньев (О. Меньшиков) утверждает, что генерал- лейтенант Котов (Н. Михалков) ему приказал, а приказы исполняются. Лукавил. Не мог армейский генерал приказывать полковнику МГБ. Званиями они были по сути равны, а возможностей в госбезопасности было гораздо больше, чем в армии. Так что неизвестно ещё, кто там кому мог приказы отдавать.

Возвращаемся к истории. В сорок шестом году нашёлся в гараже гарнизона водитель- сержант, болван с Украинской фамилией – по сути предатель- решил сбежать в Американскую зону.

Сделать это было не просто, но он, гадёныш, справился. Раздобыл башмаки и штатский костюм, спрятал его под сиденье студебеккера, а ночью вышел якобы в туалет – дежурный охранник выпустил, потому, что в одном исподнем, куда он денется? Пробрался в гараж, оделся, сел за руль, высадил ворота гаража и гарнизона – студер машина мощная, и рванул к Американской зоне, несмотря на стрельбу вслед.

И добрался- таки. На Американский лагерь полномочия нашей комендатуры не распространялись, а пиндосы были крайне рады такому конфузу — мы же только по видимости были добрыми союзниками, а по сути – союзниками заклятыми. В марте сорок шестого Черчилль в присутствии Трумена выступил со своей знаменитой Фултоновской речью, что можно было считать началом рождения альянса против СССР, и объявлением холодной войны.

Конечно они ухватились за повод раззвонить по всему свету "Ещё один выбрал истинную свободу"!

Историческая справка – этот придурок был вывезен в штаты, ЦРУ, когда поняли, что ничего ценного он из себя не представляет, ибо непроходимо туп, использовать его в пропагандистских целях отказались, его устроили на работу- а что он может, кроме как баранку крутить? Языка не знает, да ещё, как выяснилось, и работать не хочет –он думал, что героем станет, а стал не пойми какой дрянью. Предателей нигде не любят. Довольно скоро был уволен, болтался чёрт знает где, пока не проворовался и попал за решётку. Гражданства Американского у болвана не было, и его просто депортировали обратно домой, в СССР. Что с ним было дальше – нетрудно представить.

Скандал однако, был нешуточным, требовалось выбрать козла отпущения и примерно наказать. Вот Трофимычу и досталось. Его лишили наград, понизили в звании и уволили из органов. И хорошо ещё, что сам не пошёл по этапу – времена суровые были, запросто мог загреметь. Обиднее всего было для него, что документы о разжаловании оформлялись уже после увольнения, и стал он из полковника НКВД обычным армейским майором.

Мужик был себе на уме, молчаливый и совершенно без чувства юмора. К общению со мной не стремился, но и не мешал. Ездили они с матерью по всяким выставкам, паркам и пансионатам- радовались жизни на пенсии.

Приведу, пожалуй, пример наших отношений. Я иногда позволяю себе довольно едко иронизировать – ну характер такой.

Возвращаются они однажды то ли из Пушкина, то ли из Павловска – Вечером Трофимыч матери –

— Люда, а ты не помнишь, там в кафе, где мы обедали, вот суп этот тебе как? А то мне что- то нехорошо, подташнивает как- то…

— Да вроде нет…

Ну тут меня чёрт за язык дёргает-

— Николай Трофимович, а Вы разве не слышали? Это же по всему общепиту негласное распоряжение – программа оздоровления Российского общества – как видят пенсионера, ему в суп стрихнина добавляют из пипеточки. Или что там у них есть. Оздоравливают.

Мать прыснула, Лёня, что ты глупости мелешь! А сама смеётся – ну так у нас принято было, считалось нормальными таким образом пошутить.

Часа через полтора заходит ко мне –

— Слушай, говорит, пойди, скажи ты Николаю, что пошутил, он же спать не может, уже валерьянку пил.

— Нет, говорит, он (это про меня) точно что- то знает, не может такого быть, чтобы это совсем неправдой было.

Во, блин, пошутил. Кое как успокоили. Больше я себе таких шуток не позволял.

Любил он чистоту и порядок во всём, раздражался, если видел мусор на асфальте – куда дворники смотрят!

Однажды идём втроём, глядь, у ларька союзпечати возле автобусной остановки разбита витрина, и ветром болтает с десяток газет по асфальту. Кто- то постарался.

— Вот мерзавцы, негодяи, говорит, распустились, хулиганьё!

— Ну а что с ними сделаешь, гопники и есть гопники- говорю.

Он поворачивает голову, и спокойно так-

— Расстрелять.

Помните строчку из песни В. Высоцкого- "а сам глядит в глаза, и холодно в спине"? Вот и мне довелось тогда испытать это чувство – когда дошло, сколько на самом деле расстрельных приговоров ему довелось исполнить и подписать, пока дослужился до полковника.

—————

А потом возвращаюсь из очередной поездки – нет Трофимыча. И мать, на мой вопросительный взгляд отвечает бесцветным голосом, глядя в сторону – "Всё, Лёнь, не будет он жить с нами больше".

Что я мог ответить? Только вспомнить материну же форму психологической поддержки –

— Ну, пенсионеры. Захотел – женился, захотел- разженился. Весело живёте.

"Хватай мешки, вокзал уехал! " (пословица)

Билеты в приморский городок я всегда покупал заранее: утром туда, вечером обратно. Из автобуса выгружался на въезде в город, поближе к пляжу. Уезжал же с автовокзала в центре, погуляв и пообедав. Приходил по привычке минут за 10 до отправления, чтобы не ждать на жаре. Да...

А тут дожди зарядили, долго не выбирался, ну вот наконец! Искупавшись и погуляв, прихожу привычно на автовокзал... солнышко печёт, расслабон. Но вдруг доходит, что автовокзал подозрительно пуст. Ни одного пассажира, окно кассы забрано фанеркой.

7 минут до отправления! как перестать беспокоиться и начать паниковать.

Машу рукой проезжающему такси, эти ребята всегда всё знают, спрашиваю: "Что случилось? — Автовокзал перенесли! — Куда? — В пригород. "

5 минут до отправления!

Название пригорода мне ни о чём не говорит: "А дотуда далеко? — Километра два. — Вези! "

К счастью, монеток в кармане хватило расплатиться с таксистом. Прыгнул в автобус, и дверь за мной закрыли.

Теперь прихожу на новый автовокзал получасом раньше. Есть предчувствие, что однажды его перенесут обратно.

Перед прибытием в Ростов-на-Дону самого главного гостя, из областной администрации раздается звонок: "Дайте кандидатуры 3-х молодых адекватных предпринимателей-производственников для участия в мероприятии с Ним. "Подготовили. Передали. Через два часа новый звонок: "Формат меняется. Срочно нужны 3 молодых фермера. Завтра пусть они слетают в Москву (за свой счет, с билетами поможем) на инструктаж к министру, послезавтра — мероприятие. Срочно!". Начинаю обзванивать, в ответ слышу очень грубые выражения, смысл которых — Сейчас на селе уборка. Весной брали кредиты, теперь каждый час дорог. Если два дня будем х... ней заниматься, то зимой будем... сосать. Докладываю в администрацию. Слышу еще больше мата, чем от фермеров. Вспоминаю отца, который рассказал, что их председатель колхоза в подобной ситуации не поехал на встречу с Брежневым, когда всех собирали, его сначала исключили из партии, а через полгода восстановили, да еще и орден дали. Единственное хозяйство в районе, которое перевыполнило план по уборке зерновых. А чиновник, похоже, не меняется.

История о том, как меня обокрали. Ехала я из дома в общагу в плотно набитой маршрутке. По приезде обнаружила, что рюкзак мой расстегнут. В ту секунду я пожалела о том, что в спешке положила кошелек поверх всего остального, и уже мысленно успела распрощаться со своими деньгами на месяц. Но когда заглянула, то, к моему удивлению, кошелек оказался на месте... только вот бутербродов не было! Я, конечно, ни на что не намекаю, но всю дорогу ко мне сзади была прижата очень упитанная девица...)

Как-то ехала я в метро после работы. Стою, держусь за поручень, а рядом сидит парень (очень, очень пьяный). Ну вот, стою, закрыла глаза, погрузилась в раздумья о смысле жизни:)И вдруг чувствую, что кто-то довольно сильно схватил меня за руку. Открываю глаза и вижу такую картину: очень пьяный парень одной рукой вцепился мне в рукав и еще и вторую ручку тянет. И я уже приготовилась огреть нахала сумочкой по его дурной голове, но он произнес фразу которая меня остановила:

— С-с-садись, бедненькая, ведь с-с-с-тоишь с-с-спишь ведь!

Оказывается, он, как истинный джентльмен, хотел уступить мне место, но подняться самостоятельно не мог и решил опереться о меня.

Я сначала начала бормотать: "Сидите, сидите," — но потом решила не спорить. Весь остаток пути до моей станции я сидела, а надо мной раскачивался истинный джентльмен. Эх, есть еще в этом мире истинные джентльмены!