|
Моя двоюродная прабабушка вышла замуж в самом начале двадцатых. До 1918 года она воспитывалась в семье своего деда-профессора, не зная ни нужды, ни домашней работы. Дед был очень знаменит и богат, в доме была прислуга, на образование детей денег не жалели, но научить их солить суп в голову не приходило, потому что никто ж не ожидал, что им это может пригодиться. Потом случилась революция, дед умер, начался голод, страна развалилась, и все стали учиться жить по-новому. Прабабушке на свадьбу подарили клеенку — шикарная вещь, недоступная роскошь. Ни у кого нет ничего, а тут новенькая клеенка. Но накрыть ей стол не получалось, она была маловата. Тогда прабабушка взяла пилу, отпилила от массивного стола красного дерева лишний кусок, и клеенка налезла. Началась семейная жизнь.
Lisa Sallier
|
| Новые истории от читателей | |  |
* * *
Такой вопрос возник в странной ситуации. Вопрос один, кто должен пострадать, минимум материально.
В нынешнее воскресенье наряжали елку и обнаружили в коробке Деда Мороза не нужного, упаковка от конфет киндера 5-6 летней давности. Решили выставить его на подоконник в подъезде, а не выкидывать.
Утром появилась записка, типа не трогать, может быть заминировано. Супруга на работу выходила, прочитала. Поржали, потом подумал, буду мусор днем выносить, нужно будет записку выкинуть, народ и так весь ипанутый ковидом и мобилизацией, а тут такая фигня.
Выхожу из квартиры, а вся лестница в красно-белых лентах, словно Спартак победил, а Деда Мороза двое ментов охраняют с автоматами.
Выхожу на улицу, подлезая под лентами, а там уже соседи во всю обсуждают событие. Выясняю, по поводу чего кипиш, заявляю, что игрушку я ставил, а записка х. з. чья. В процессе беседы выясняется, что записку писала мадам лет под 60, которая по любому телевизор пересмотрела, а ментов вызвала девочка лет 25-ти с активной гражданской позицией, причем последняя в подъезде не живет, а приехала в гости к своему молодому человеку.
По итогам, патрульный экипаж проторчал у Нас почти два часа, потом целый майор приехал брать показания (у меня не брали), приехала спец машина с кинологом в броне и собакой. Ничего понятно дело не нашли, но Деда Мороза забрали.
* * *
В детстве меня большей часть воспитывала тетка, которая была председателем месткома и в частности отвечала за культурные мероприятия. Работяги в 70х годах к культуре не тяготели и пришлось брать часть этой ноши на себя. Привлекли меня. Периодически я читал какие-то лекции перед коллективом бухгалтеров к примеру на исторические темы. Про
древнюю Парфию или евреев-подпольщиков за рубль или пять в зависимости от количества слушателей. Ну и приходилось посещать все спектакли заезжих театров и раз съездить в Ригу на балет "Щелкунчик". И это пресытило меня до такой степени, что казалось сам уже мог писать пьесы не хуже знаменитого земляка фон Визина.
И когда я пустился в собственное жизненное плавание, то немного одичал. Был в театрах пару-тройку раз и все. На концерте Северного народного хора в Архангельске вместе с Коробком. В натуре конечно их пение впечатлило и еще там была устроена закрытая книжная лавка для своих. Еще помниться купил книгу про Гитлера и вечерами обсуждали с ним. Его брали на учебу в Академию Генштаба и он посещал какие-то подготовительные курсы в штабе нашей армии. Еще казус вышел с этим Гитлером. Лаврову порекомендовали из современных русских историков меня и начитавшись он ляпнул на какой-то конференции, что Гитлер еврей. С тех пор я стараюсь поменьше писать. Еще в Москве был в театре и раз в городе, вот и все.
Поэтому вернувшись в пятницу вечером из командировки, а посылали меня как ценного специалиста по всяким латвийским еб@ням. Надо было квартиру отрабатывать и потом покупать всякие шифоньеры и кастрюли. И вот вернувшись я неожиданно застал свою молодую жену густо накрашенной и в парадном платье.
— Куда собралась? — спросил я.
— Сегодня идем в театр!
Мне было велено быстро помыться и переодеться в костельные брюки и джемпер с аусеклисом. Я обрадовался, что она решила вернуть меня в культурное сообщество.
Но радовался зря, все было по другому. Мой папаша купил через знакомого два билета на первом ряду на спектакль какого-то театра модерна из Ленинграда. В представлении обещали элементы эротики. И вот он в предвкушении напился на работе с позавидовшими ему коллегами и ценное мероприятие срывалось, а билеты были аж по десять рублей. По дороге домой он на полусогнутых заявился в мою квартирку и вручил моей супруге пару билетов и полевой бинокль. Потом выпросил сто грамм на посошок и был таков.
Через каких-то двадцать минут трамвай катил нас к зданию театра. Зал в котором был набит под завязку интеллигентами и фанатами перестройки. Мы гордо уселись в первом ряду по центру. И вот торжественно подняли занавес.
Занавес подняли и на сцену под музыку Петра Лещенко "Дня давай блины с огня... " выбежала труппа. Это были две молодые девки и старый лысый мужик, похожий на черта. Сценические костюмы у них состояли только из поношенных физкультурных штанов советского пошива. Брюнетка была уральской низкозадой породы с висящими сиськами, а блондинка балтийской с более аккуратной грудью. Артисты исполнили свой модерновый танец и черт отдышавшись прочел что-то типа лекции про этого Лещенко. Снова врубили фонограмму и пустились в пляс по новой. Через полчаса однако приелось смотреть на голые торсы, а грязные их пятки, которыми он махали перед нашими носами, стали пробивать на смех. Публика сзади зашуршала и многие подались на выход. Я сидел в надежде дождаться момента, когда они станут стягивать с себя треники, но понапрасну. Я уже стал проклинать в душе непутевого папашу. За червонец можно было бы снять и девку в кабаке, выпить под местный ансамбль и пощупать сиськи и письку.
Запланированный на субботу спектакль почему-то не состоялся. То ли актеров эротического жанра расстроил полный провал, то ли судя по слухам черту у гостиницы наваляла [ман]дюлей местная шпана и он с фингалом и девицами отбыл обратно на вечернем в Питер. Больше мне посещать театр как-то не доводилось, да я и сам в соем роде артист.
* * *
Про лампочку... Или свет. Есть у меня близкий друг. Геннадий Викторович. Это тот у которого был юбилей в конце августа, после которого у меня сбежала собака — в комментах про это Соломону писал. Так вот. Был у него тесть, Михал Михалыч, земля ему пухом. Ушёл из жизни три года назад. Лётчик дальней авиации, потом ГСВГ, а с развалом и пенсия пришла.
Началось всё с игры в шахматы во дворе обычной панельной девятиэтажки. Там постоянно собиралась организованная группировка пенсионеров, высоко развитых интеллектуально, не то что эти пи[тухи] — которые [зв]издят, что украинского языка никогда не существовало. Ну да и х[рен] на них — история про лётчика, а не про пи[тух]ов и слесарей акпп. Как и при любой другой игре — будь то карты, домино или монополия, всегда происходили какие-то конфликты и баталии. И вот во время одной из таких баталий, когда шли выяснения кто прав, а кто нет — с Михалычем случился инсульт. Паралич. Я не знаю медицинской терминологии — он просто лежал и требовал постоянного ухода. Супруги его, тети Зины давно не стало и вся ответственность лягла на Гену и Дину. Восемь лет. Восемь лет старый лётчик умирал. Он вёл здравые диалоги, имел ясный взгляд и острый ум. Но со временем всё это угасало... Естественно, они заботились о нём. Каждый день приезжали домой, кормили, гигиена и всё что нужно. Уже не задолго до смерти, всё как всегда — зашли в квартиру. Дина пошла на кухню приготовить умирающему отцу покушать. Гена включил в комнатах свет и присел возле него. Середина лета.
— Ну как ты, Михалыч?
Обычная дежурная фраза. Михалыч смотрел на лампочку. Шесть часов вечера. Лето. Тогда ему уже было очень трудно произнести несколько слов. Это требовало огромных усилий и времени. Михалыч перевёл взгляд на Гену.
— Михалыч, что хочешь сказать?
Гена наклонился к нему ближе, чтобы помочь ему сосредоточиться. Было видно как старик собирает все силы в кулак на одну фразу.
— Ну давай Михалыч, я тебя слушаю.
Михалыч напрягся и резко выдохнул:
— Свет, [м]лядь, выключи — день на улице!
* * *
Однажды известный американский математик Пол Ричард Халмош приехал с визитом в СССР. В частности, он посетил Одессу, для того, чтобы встретиться с выдающимся математиком Марком Григорьевичем Крейном. Рассказ о своем визите Халмош описал в своей статье в Заметках Американского Математического Общества, и там есть один забавный абзац. Халмош пишет о том, что в конце встречи Крейн передал ему десяток конвертов с письмами к американским математикам. Крейн просил Халмоша наклеить в Америке марки на конверты и разослать адресатам. С едва уловимой иронией Халмош добавляет, что на следующий день он пошел на советскую почту, наклеил советские марки, и отослал. Халмош намекал на то, что Крейн, видимо, жил небогато, и хотел сэкономить на марках.
Но людям, жившим в СССР, было очевидно то, что Крейн не хотел светиться. Он не хотел, чтобы факт его переписки с заграницей попал в его досье в КГБ. А наивный Халмош на самом деле Крейна заложил.
Ольшевский Вадим
