Парадокс выживания.
В 1933 году в Германии самой безопасной со всех точек зрения была позиция пассивной поддержки режима. Риск попасть под маховик репрессий (если ты, конечно, не еврей, не коммунист, не гомоc@ксуалист и далее по списку) минимальный. Нет ничего такого, что случилось бы с тобой, но не случилось бы с другими. Причем даже в случае крушения режима ты по-прежнему будешь в полной безопасности: можно наказать тысячу, десять тысяч человек, даже сто тысяч, но невозможно наказать в индивидуальном порядке десяток-другой миллионов. То есть попытаться-то можно, но последствия… Именно поэтому Аденауэр после войны фактически сделал ставку на "примирение и забвение". И пассивные (да и многие активные) сторонники гитлеровского режима могли твердо рассчитывать, что их примут и простят, как "блудных детей". Можно будет послушать про коллективную ответственность, с грустным видом покивать головой, перекреститься и пойти дальше.
А где же парадокс? Сейчас будет, не спешите.
А парадокс в том, что такая позиция являлась наиболее выгодной, только если ограничивать кругозор уровнем отдельного человека. Когда такой выбор делали независимо друг от друга десятки миллионов человек, он имел катастрофические последствия. Гитлер мог делать все, что угодно, и в итоге развязал мировую войну. В которой немцы гибли миллионами как на фронте, так и в тылу. Сумма индивидуальных решений в пользу наиболее безопасного варианта в итоге радикально снизила уровень безопасности общества в целом, вернувшись бумерангом на индивидуальный уровень и уменьшив шансы каждого в отдельности на выживание. Потому что бомбы, сыпавшиеся на немецкие города, не "примирялись" и не "прощали", они просто убивали всех подряд, особо не разбираясь.
К большому сожалению, в критических ситуациях логика "спасайся кто может" часто преобладает. И люди сознательно или неосознанно занимают наиболее выигрышную в индивидуальном плане позицию, даже если этот тактический выигрыш может обернуться в итоге стратегической катастрофой для них самих и их близких.
Николай Власов, историк.
Лучшие истории | |
- вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Воспитываем сына (6лет), я – мама, пользуюсь методом "кнута и пряника": где надо похвалю, а где и поругаю, а вот папа у нас- строгий мужчина, только ругань, крики и подпопники. И вот в очередной раз после его криков на ребёнка, сын выдал: "папа, почему тобой зло управляет?" Я ржу, муж задумался.
Я из семьи врачей, родился в 1984. Компьютеры в нашей семье появились рано, и я помню замечательную игрушку, правда, к сожалению, не помню, как именно она у нас появилась — явно не случайно, но сейчас уже спросить не у кого… Не суть. В этой игре нужно было делать хирургические операции, причем ограниченные по времени и достаточно хирургически достоверные. В частности, до сих пор помню, что при трепанации черепа нужно было не забыть подвесить лоскут скальпа на крюк.
Это предыстория. Сама история незамысловата. Сидят где-то в начале 90-х годов моя мама, врач-кардиолог, и ее коллега, допустим, профессор медицины Дранич на кухне в нашем доме в Фужине, пьют чай и неспешно беседуют о своих взрослых делах. Звон чашек чайных. Внезапно, оскальзываясь на поворотах, в кухню врывается бешеный пацан невеликих годов с круглыми глазами и отчаянно вопит (таймер-то в игрушке отсчитывает):
— МАМА-МАМА! СРОЧНО СКАЖИ, ЧТО КОЛОТЬ ПРИ БРАДИКАРДИИ! У МЕНЯ ПАЦИЕНТ УМИРАЕТ!
Мама, спокойно:
— Атропин, сынок.
Профессор Дранич по рассказам еще долго вспоминал этот эпизод.
Знакомая работает сестрой-анестезисткой.
Когда людей после операций и наркоза привозят в общую палату, то за ними наблюдает персонал в момент "отходняков" после наркоза. Обычно приходит доктор и задаёт общие вопросы: как самочувствие, какой сегодня день и т. д. Цель понятна: оценить состояние пациента. Так как некоторые пациенты могут начать дурковать и неадекватить, и такие личности могут навредить себе и другим больным в палате.
Если есть подозрение на буйство пациента, особенно вкупе с галлюцинациями, то с помощью бинтов их фиксируют к кровати, для их же блага.
Привозят в палату молодого парня. Парень приходит в себя. К нему подходит врач и моя знакомая (которая сестра-анестезистка).
Врач ему задаёт дежурные вопросы и парень вроде адекватно на них отвечает. Но потом вдруг выдаёт фразу: "Доктор, я хотел вам сказать... у вас тут голубь по палате ходит".
Сестра и врач многозначительно переглянулись, кивнули головой. Без лишних слов и жестов (опыт совместной работы, он такой) стало понятно: надо привязывать.
И тут из под койки пациента выходит реальный голубь))
Случилось это в минувшую пятницу. В смысле, в тяпницу, так как в этот день у нас в конторе после работы обычно вечеринка бывает. Вот и решили попить пивка с пиплом. Работает у нас штатный программер Гоша и бухгалтер Лена. Антиподы жуткие. Гоша продвинутый компьютерщик, давно забывший человеческий язык и приспособивший компьютерный сленг к реальной жизни, недавно вернулся с заработков из Европы, купил себе новый комп, навороченный непотребно и как раз в этот день привез его домой, а сам вернулся в контору попить малость (что уже само по себе — нонсенс). И все время рассказывает про свое приобретение. Лена — типичный ламер, ни черта не понимающая в компах, кроме 1С, но очень милый и непосредственный человек.
Так вот сама история.
Выпили мы немного за то, да за другое. И тут Гоша поднимает свой баттл со словами "Ну, за женщин!"
Все тихо одуревают от такого тоста. А Лена, со всей свойственной ей непосредственностью, вопрошает: "За клаву что ли?"
Все лежат под столом полчаса.
Занавес.