ЛЕСНЫЕ ВОРОТА

"… и последние станут первыми"

Всю ночь меня так мучила совесть, что я даже проснулся.

Открыл глаза и понял – совесть мучила не зря, десять утра, по плану я уже должен подъезжать к работе, а я тупо уставился на дачный деревянный потолок и все еще неправомерно дышу вкуснейшим осенним воздухом.

Через семь минут я уже выруливал из ворот, на ходу придумывая самые неправдоподобные отмазки своего опоздания.

А еще через пять, понял, что никакие отмазки не помогут, ведь на работу я попаду не раньше завтрашнего дня...

Стометровый участок дороги передо мной был залит толстым слоем свежего, горячего асфальта, перегорожен катками и большой группой иностранных туристов в оранжевых жилетах.

Все, конец, другого пути к трассе просто не существует. Ну, как они могли меня так подставить?

Я вышел из машины, палочкой от мороженого зачем-то померил глубину асфальтового слоя, сплюнул накопившийся в горле сизый дым и тут в мою голову пришла спасительная мысль, я даже воскликнул слово – "эврика", только матом.

Сел в машину и медленно поехал сквозь сосновый лес, замысловато виляя между деревьями.

До шумящей трассы оставалось метров сто, не больше, но лес обиделся на мою наглость и резко сделался значительно гуще.

Я хоть и продвигался, но все больше вдоль, как челнок, ни на сантиметр не приближаясь к дороге.

Смотрю – между деревьями стоит шикарный, черный Порш Кайен, а рядом курят: мужчина и женщина.

Подъехал, вышел из машины, спрашиваю:

— Что, не проходите в створ?

Мужик грустно махнул рукой и заговорил неожиданным басом:

— Два сантиметра не хватает, хоть зеркала откручивай. Мы тут с восьми часов по лесу катаемся, эти два дерева тут самые широкие ворота, и то не пролезть. Нет, ну ты скажи, какими же нужно быть козлами, чтобы с утра в будний день перекрыть своим асфальтом выезд для всего дачного поселка…?

Я сложил одно зеркало на своей машинке и сказал:

— Давайте может я попробую, все-таки моя поуже вашей будет.

— Да, ну, без вариантов, не пройдешь, только бочину поцарапаешь, я уж пытался и так – и сяк.

— Ну, а вдруг, спешить-то больше некуда.

Мужик пожал плечами, нехотя вскарабкался в машину и сдал назад.

Я, как и подозревал, спокойно протиснулся в лесные ворота даже с одним торчащим зеркалом.

Как только моя машина миновала невидимую, но принципиальную черту, в мужика вселились черти, он стал бегать кругами и что есть дури пинать лаковыми штиблетами не в чем неповинные сосны, его мягкий бас превратился почти в хрип:

— Сука! Я сейчас пойду, их там завалю всех! Пусть… убирают обратно свой асфальт, или срочно сушат его, я не знаю…

Я разогнул свое зеркало и сказал:

— Если хотите, могу довести вас до метро.

Свирепого мужика очень обидело слово "метро" и он истерично ответил:

— Нет уж спасибо, не надо, всего хорошего, будь здоров.

Но женщина быстро подхватила из Кайена сумочку и сказала:

— Ой, а правда, можно мне до метро?

Мужик оскорбился и пробасил:

— Ты поедешь на метро?

— А куда мне деваться? Я должна быть на работе, ты же знаешь.

Мужик ничего не ответил, только спросил есть ли у меня топор.

Топора не оказалось и мы поехали.

Километров десять моя пассажирка молчала, а потом, вдруг неожиданно рассмеялась и заговорила каким-то дурашливым низким голосом:

— Давай для дачи купим Порш Кайен, как бы не испортилась дорога, все лохи на своих помойках сядут на задницу, а мы одни на Кайене проедем куда угодно…

Работал на заводе несколько лет, и у нас, токарей, была своя бригада из 6 человек. В бригаде двое не очень ладили друг с другом, Игорь и Саня. Игорь — добряк по жизни, а Саня немного хамоват. Саня брал инструмент без спроса у Игоря, мог иногда грубо пошутить в его адрес и так далее. Такое наблюдалось все время, пока я там работал.  

Однажды у Сани что-то приключилось в семье, и нужны были деньги. Саня очень гордый, и ему просить стыдно было. Так Игорь организовал поход по заводу и собирание денег для Сани. Когда Игорь отдавал деньги Сане, тот его спросил:  

— Игорь, у нас ведь никогда не было хороших отношений с тобой, мы друг другу не нравились, и оба это понимали. Зачем ты мне помогаешь?  

На что Игорь ответил:  

— Потому что ты г@ндон, а я -нет...  

Грубо, но после этого они сдружились.

Жена умерла при родах, и я стал отцом-одиночкой. Тяжело было первые несколько лет, но в целом справлялся как-то, сына очень люблю. И бесит, когда приходишь в поликлинику, а врач говорит: "Позвоните жене, узнайте, есть ли у ребёнка аллергии". Я ей говорю, мол, нет аллергии ни на что, а она на меня смотрит, как на придурка, и выдаёт: "Нет, вы просто не знаете, наверное, при мне сейчас позвоните жене... "

Приходилось объяснять, что нет у меня жены, нет у сына мамы. Нас начинали с причитаниями жалеть. В садике новые воспитатели и нянечки тоже заводили песню: "Ой, а что всё вы да вы забираете ребёнка, где ваша мама, почему не приходит? "Устал бесконечно объясняться, огрызаться и отшучиваться, а люди, от парикмахеров до стоматологов, всё лезут и лезут с вопросами. И мне вот интересно, почему к нам столько внимания? Остальные отцы вообще не участвуют в жизни детей, если, судя по всему, всех остальных детей всюду водят матери?

Пусть ребенок, пришедший к врачу с отцом, станет нормой.

Сегодня на работе коллега призвала админа по причине какой-то проблемы с компом. Пришел админ, важный, в очочках, уселся в кресло коллеги, выдержал мхатовскую паузу и изрек: "Ну-с... Хвастайтесь! "

Завели мы кота. Вообще-то, у нас уже была кошечка, а этот к нам на газон с неба свалился: двухмесячный где-то котенок, худой, как велосипед, потому легкий. Он и не покалечился-то, когда летел с пятого этажа, откуда его дурак-хозяин выбросил, оттого что совсем отощавший был. Ну так вот, первое время он просто жил на кухне. Что ни упадет на пол — бросался сразу, потом стал отличать кошачьи миски.

Но любовь к жратве не проходит. Причем, намечаются уже и гурманские наклонности (точнее — гурме). Например, впервые обнаружена мной у кота редкая любовь к семечкам. Не успеешь принести себе мисочку со свежепожаренными семечками, как в ней уже усатая морда хрустит и шелуху прямо в миску выплевывает. Приходится делиться, чтобы все не обслюнявил.

Недавно котейко открыл для себя фисташки. Была бы его воля, он бы и косточки от них разгрызал, да я жалею — чищу ему. Так вот и сидим по вечерам: мы с мужем с семечками, котик перед нами на столике — с ними же. Или мы с пивом и фисташками, он — между бутылок, с очищенными фисташками. А уж если появился толстолобик или анчоусы — туши свет. Ради них он готов и на преступление. Недавно ночью выскреб из-под груза (толстенная энциклопедия) пачку с анчоусами и хищнически надругался над ней, оставив мужу одну рыбешку.

Вот такой вот подкидыш. Черный, усатый, с преступными наклонностями. Но ласковый — до не могу.