которых являлась их бесплатность. Да ладно, не буду ходить вокруг да около, а перейду к теме разговора. К Боди Арту.

— Уроды! Сволочи! — ругался курсант Н. Повод для гнева у него был самый пресерьёзный. Кто-то спёр единственную пару носков, тщательно выстиранную и вывешенную сушится на ночь. Конечно, не бог весть, какая потеря, если бы сейчас было не пять часов утра, а через пару часов государственный экзамен по лётной подготовке. Исправить ситуацию покупкой новой пары в военторге не представлялось возможным.

Вздохнув, курсант Н. натянул лётные ботинки на босу ногу. При ходьбе, конечно, отсутствие данного предмета одежды заметно не было, брючины комбинезона скрывали, но стоило только сесть, как тайное становилось явным. В том-то и дело, что вертолёт пилотируют сидя, а предстать перед глазами проверяющего в виде Остапа Бендера курсанту Н. не хотелось. Курсант Н. попытался натянуть штанины пониже, но это у него не получилось. После нескольких стирок комбинезон изрядно сел.

— Что делать, что делать? — лихорадочно думал курсант Н. Вдруг его взгляду попалась коробка с фломастерами, — а что если нарисовать носки? — мелькнула мысль.

— И то правда, кто там будет к моим ногам присматриваться, — решил курсант Н. и принялся воплощать идею в жизнь.

Но как говорится, лучшее, враг хорошего. Беда в том, что курсант Н. умел рисовать. Будь он таким как все, он бы затушевал нижние части своих конечностей черным или синим цветом, и всё бы прошло незамеченно. Но нет, его душа художника потребовала творчества, и минут через десять на ногах курсанта Н. красовались великолепные, но увы, запрещённые уставом цветные носки.

Рассекая лопастями прохладный, утренний воздух, восьмёрка послушно воле пилота выполняла полетное задание. Вираж, разворот, ещё вираж. Проверяющий, майор У. , сидя на правом сидении, откровенно скучал.

— Ну что тут говорить, этот выпуск хорошо подготовлен, шутка ли, лишний год лётной практики! — думал он. И вправду, восьмерым из десяти курсантов смело можно ставить отличные оценки.

— Вот только наверху эту "объективность" не поймут! — завершил свою мысль майор У. и принялся искать, как говорят в народе, до чего докопаться.

Собственно и докопаться было не до чего, курсант Н. выдерживал все параметры полёта на оценку отлично. Майор Н. вздохнул и перевёл взгляд с приборной доски на курсанта.

— И в кабине чувствует себя уверенно, — подумал было майор У. , как вдруг досадливо поморщился, — какой наглец, пришёл в цветных носках!

После очередной эволюции вертолёт оказался носом к восходящему солнцу. Его лучи проникли в стеклянную кабину вертолёта. В их свете, волосы, которые изрядно росли на ногах курсанта Н. , засеребрились.

— Почудилось? — подумал майор У. , ему показалось, что волосы у курсанта Н. , были и на носках. Что явно противоречило здравому смыслу. Он сморгнул, но всё осталось по-прежнему. Озадаченный этой проблемой, майор У. , жестом привлёк внимание бортового техника капитана Р. , до этого времени сохранявшего полную безучастность к происходящему. Капитан Р. посмотрел на ноги курсанта, а затем на майора. По его взгляду, майор У. понял, что тот видел то же самое. Это было уже лучше, значит, дело не в глюке, а в феномене носков курсанта, с которым майор У. решил разобраться тут же. Он расстегнул привязные ремни и подвесную систему парашюта. Перегнувшись через пульт управления автопилотом, он вблизи рассмотрел это чудо чулочно-носочной промышленности.

Поняв в чём дело, он занял своё место и призвав всю свою волю, чтобы не рассмеяться, спросил: — Товарищ курсант, а что у вас за носки?

Курсант Н. , который до этого, забыв о тех самых носках, всецело отдавался полётному заданию, опешив от неожиданного вопроса, выложил всё как на духу.

Едва дослушав объяснения курсанта, майор У. и капитан Р. разразились громким хохотом. После посадки инструктор курсанта Н. , лейтенант А. , был немало озадачен, когда из вертолёта вышли продолжавшие хохотать майор У. и капитан Р. , а за ними смущённый и покрасневший курсант Н. Но едва выслушав объяснения, лейтенант А принялся хохотать сам. Через минут десять, хохотала вся эскадрилья.

Тем не менее, курсант Н. , получил оценку отлично. А это значит, что его художества были не зря.

ты,... , шляешься?" "По дороге еду." "Какой, нах, дороге?" А надо заметить — старые приборы ночного видения даже старую дорогу, заросшую бурьяном показывали как обычную дорогу. Вот танкист и умахал по такой дороге к черту на рога. Оставшийся за старшего прапор решил от греха подальше съездить за танком и проследить, чтоб больше эксцессов не было. Связисты запеленговали танк. Подъезжают, прапор говорит танкисту: "Сиденье подними на максимум, вылезай в люк и езжай за нашими габаритами". вроде нормально едут обратно, но в одном месте надо было пересечь трассу, которая находилась на насыпи. И вот 66-й переезжает через дорогу, за ним — танк. В это время что-то случилось с сиденьем и водила проваливается в танк, но быстро возвращается на место. А тем временем по трассе ехал другой 66й. Наш "среднеазиат" выезжает на трассу, поворачивает, и давай за другой машиной. Водитель той машины, увидев за собой танк, благоразумно начинает увеличивать скорость, танкист, чтоб не потеряться - тоже. Картина еще та! Вскоре все же танку скорости стало не хватать и среднеазиат, наконец догадавшись начинает вопить по радио: "Товарищь прапорщик не гоните так, а то не успеваю!" Прапор не понимает: "А кто гонит? Плетемся из-за тебя,... , 15 км/ч." Но, глянув в зеркало все быстро понял. Потом были мало интересные разборки у начальства...

на чистовик. Звали его Валера, фамилия-Савалян. Как то после празднования первомайских праздников, утром сидим на оперативке, у шефа — полковника Николаича, на столе звонит телефон, он снимает трубку, не долго слушает, расплывается в улыбке и включает громкую связь. Звонила Люська — санитарка из морга, тетка лет так 50, но в результате работы на данной должности рядом с трупиками и частого возлияния алкоголя, можно сказать что возраст не определен. Сам диалог был такого плана:

Л. — Николаич, е%% твою мать! Что за х[рена], постановление на вскрытие естьЮ а трупа нет!

Н. — Люся, погоди, а кто постановление на вскрытие выписывал?

Л.- Кто б%%! Савалян!

После того, как Николаич пообещал Люсе во всем разобраться, он поднимает Валеру и спрашивает его об обстоятельствах его дежурства в ночь с 1 на 2 мая. Что ему сказал Валера мы опустим, но дал Валерику задание труп отыскать, а вот что Валера поведал нам.

— Сидим с мужиками в дежурке, отмечаем праздник, вдруг звонок из д. Новая и женщина, зав. клубом в трубку чуть ли не кричит, мол труп около клуба, приезжайте! Как положено сообщили на скорую и выехали. По приезду на место, действительно — труп, и медики подтвердили, мол от перепитого мужик кони двинул, хотя внешний вид медиков Валеру смутил. Ну погрузил Валера этого жмурика в труповозку, привез в морг, а так как были выходные, морг открыл ключом, который взял в приемном больницы, положил на пол, оставил постановление и уехал, продолжать отмечать праздник.

Труп Валера нашел, у него же дома, за столом с бешенными глазами и рассолом.

А вот что поведал сам "труп"!

— С вечера с мужиками пережрали, решил прогуляться по деревне, пришел к клубу, а там молодеж еще выпить предложила, естестно не отказался. Вобщем срубился почти "насмерть"! Проснулся от того, что холодно, глаза продрал — темно и запах- просту жуть! У видел в проеме свет ну и вышел на него и прямо в "разделочную", где с вечера Люся жмурика с "распахнутой" грудиной оставила! Хорошо дверь морга из нетри откурывается. Мужик домой бежал, побив все рекорды. А утром заявляется участковый со словами: "Ху%%%и ты здесь сидишь, тебя Люська ищет! " Люську все знали! Кстати, мужик после этого пить совсем бросил!

типа:

"А что случилось? В чем дело?"

Смотрю, Палыч оканчательно озверевает:

— Еб№№й трактор! Кто вчера в опергруппе дежурил?!!

Встает Кудряш: "Я, товарищ капитан."

Палыч: "Ты на вызов ездил?!"

Кудряш: "Так точно, товарищ капитан."

Палыч: "Подснежника забирал?!" (подснежники — трупы, которые находят после того как снег сходит)

У нас как раз оттепель была...

Кудряш: "Забирал..." (смотрю задумчивей все Кудряш становится)

Палыч (с надрывом в голосе): "НУ?!"

Кудряш: "Николай Павлович, ну я ее это... в морг отвез, там сторож один был, мне ее пришлось самому затаскивать." (сторожа в нашем приюте по обыкновению в умат пьяные, все живо представили картину, как Саня затаскивает трупик в зал морга)

Палыч: "Ты дальше расказывай лейтенант."

Кудряш: "Ну в морге мест небыло..." (по весне кстати обычная картина)

Кудряш: "А она ведь старушка, не мог уж я ее на пол бросить... Ну я ее на стул посадил, а она сползает... я веревкой ее и привязал, а чтоб бумаги не копать, в одну руку ей паспорт положил, в другую постановление на вскрытие..."

К моменту когда Кудряш закончил ражали уже все, именно ржали. Не возмутим был лишь Палыч.

Палыч: "Лейтенант с утра уборщица пришла, тоже бабка кстати... еле откачали лейтенант."

После этих слов началась просто истерика, меня аж слеза со смеху прошибла... Вот такая у нас, ментов, веселая работа.