и 66-летний фермер Густав Хаканссон. Он не был гонщиком, он был велосипедистом, который любил долгие путешествия.

Но отбор был очень строгим и только 50 человек оказались допущенными к гонке. Одним из главных условий был возраст велосипедистов — не старше сорока лет. Заявку пожилого фермера восприняли, как курьёз. Но Густав был непреклонен.

Пятьдесят спортсменов отправились в Хапаранду поездом. Их окружили вниманием тренеры, врачи и механики. Перед началом гонки спортсмены были отдохнувшими и полными сил. Живший на самом юге Швеции и не имевший денег на поезд, Густав долго не раздумывал. Он сел на велосипед и поехал на север, преодолев более 1500 км своим ходом. Организаторы гонки попросту не поверили этому, когда Хакансон вновь обратился к ним за разрешением участвовать в гонке. Ему ответили: "Отдыхай в своем кресле и береги здоровье".

Казалось бы, что мог возразить чудаковатый старик на дряхлом велосипеде? В число участников его не включили и номера не выдали. Тогда он нарисовал свой собственный и надел прямо поверх одежды — большой круглый ноль. И стартовал самостоятельно, спустя несколько минут после последнего гонщика.

Так как Густава не включили в общий зачет, он решил ехать по собственным правилам и не останавливаться на отдых. И первый раз поспал три часа на скамейке в центре какого-то посёлка только на третий день пути. Таким образом, так как он ехал вообще без остановок, он сразу же вышел в лидеры гонки.

Репортеры написали о нем в газетах. Скоро вся Швеция узнала историю этого невысокого старика с номером "ноль" на груди. Одна из газет предложила Густаву вести путевой дневник, на что он охотно согласился. Всё больше людей узнавали о нём. Спустя несколько дней велосипедиста встречали толпы восторженных людей фактически в каждом населённом пункте по пути следования гонки. В газетах его прозвали Stlfarfar (Стольфарфар) — стальной дед. Это прозвище закрепилось за Густавом до конца жизни.

После 156 миль езды, полиция попросила гонщика пройти медицинский осмотр. Врачи развели руками — Густав был в отличной физической форме и действительно мог участвовать в гонке на общих основаниях.

Густав проехал трассу гонки за 6 дней, 14 часов и 20 минут. Он финишировал на 24 часа раньше официального лидера гонки! К тому времени он поспал, в общей сложности, только десять часов! Стальной дед пришел бы в Истад и раньше. Но за десяток километров до финиша с его велосипедом произошла единственная за почти 3000 км пути поломка — он пробил камеру. "Нет времени на ремонт" — решил Хакансон и пошел пешком. На велосипед он сел за пару километров до Истада и пересек финишную черту со спущенным колесом, двигаясь на одном ободе.

Тысячи людей встречали Стольфарфара на финише. Засыпанный цветами Густав был поднят на руки и триумфально внесён в центр города, где каждый жаждал с ним сфотографироваться. На следующий день после окончания гонки он был удостоен аудиенции у шведского короля Густава VI, пожелавшего лично познакомиться с победителем. Но даже теперь судьи не признали победу Хаканссона. Ведь отдать первенство в гонке этому странному старику — позор и скандал! Но это было уже не важно.

Вся Швеция признала победителем именно его! Люди присылали Стольфарфару сотни подарков, в том числе и деньги, зная, что Густаву не вручили официальный приз гонки. Это был всеобщий народный протест против косности официального спорта. Среди сотен писем, которые шведы писали в те дни Хаканссону, есть и такие слова: "Я – Вашего возраста, дорогой Густав Хакансон, и я был стариком до тех пор, пока не узнал о Вас. Но теперь, благодаря Вам, я чувствую себя опять молодым, здоровым и счастливым. Благослови Вас Бог!"

"Пахтакор" чисто переиграл хозяев, счёт и так был в пользу гостей — 3:1, когда в самом конце игры арбитр в поле Юрий Бочаров (я судил на линии) назначил пенальти в ворота кутаисцев. Проявил принципиальность... Зная о том, как дальше развернулись события, могу сказать, что он мог спокойно и не ставить тогда на "точку". Всё равно ташкентский клуб выигрывал, до финального свистка оставалось всего ничего.

А тут такие страсти разгорелись! Вратарь "Торпедо" Гогия подошел и ударил Бочарова по лицу. Естественно, красная карточка. Но голкипер уходить отказывается. Зрители кипят. Наконец в ворота встал защитник. Берадор Абдураимов собирается бить. Понимаем, что он договаривается вроде бы с защитником, чтобы не забивать и не накалять дальше страсти. Но тут они не поняли друг друга. Для Абдураимова-то это была левая сторона, а для кутаисца — правая... Как даст — гол! 4:1. Абдураимов идёт к центру, здоровый такой кутаисец Шергелашвили (он потом после дисквалификации за "Ростов" ещё играл) как подбежит к нему и как ударит!

... Финальный свисток. После этого самое страшное и началось. С трибун полетели булыжники. Бочаров "на опыте" скрылся вместе с "Пахтакором" в раздевалке. А мы вместе со вторым помощником стояли в центре поля, куда сложнее было камни докинуть. Милиция зрителей еле сдерживает. Темнеет. Я специально оторвал белый воротничок от черной судейской формы и рванул что было сил в раздевалку. Потом нас вывозили на "Волгах" до Самтредиа, а в это время прибывшее подкрепление из Ланчхути сдерживало зрителей. Увы, началась стрельба. Были, насколько знаю, погибшие. А нас довезли на поезде до Сочи, посадили в самолёт, и только там я понял, что некоторые камни в меня попали: болела спина.