Северная Америка. Времена Тома Сойера, да и места, примерно, те же.

Маленький город, тысячи полторы жителей. Но всё как у больших! Есть мэр, доктор, гробовщик, банк, салун, тюрьма на две камеры. Ну и судья есть, конечно.

Однако работы у судьи, мягко говоря, немного. Последнее громкое преступление было пару лет назад — какой-то бродяга дал в морду местному пьянчуге, за что и отсидел три дня в той самой тюрьме...

И тут случается, наконец. Один из местных плантаторов выехал со всей семьёй на верховую прогулку. И (на глазах у всей семьи) его лошадь укусил за задницу овод. И лошадь взбрыкнула. И плантатор с неё упал.

И сломал шею.

Человек умер, и судья провёл расследование. Всё как у больших! Он не написал "несчастный случай", нет, это было бы неинтересно. Судья написал, что в смерти плантатора был виноват... овод.

Затем судья допросил свидетелей.

— А какой это был овод?

— Ну... обычный. Большой, чёрный...

— Ага. Чёрный. Но ведь есть закон штата: если чёрный виновен в смерти белого, этого чёного нужно повесить!

Всё как у больших! Были напечатаны листовки с рисунком овода и наградой за поимку аж в десять центов. Первый же мальчишка, увидевший эту листовку, ловит первого попавшегося овода и несёт судье.

И вот — идёт суд. Всё как у больших! Полный зал народа, присяжные, судья... и овод.

Судья задаёт оводу вопрос:

— Будете ли вы отрицать, что вы виновны в смерти мистера Такого-то?

Овод не стал этого отрицать.

Присяжные говорят "Виновен! "

Судья выносит приговор: "Повесить! "

На площади, набитой народом, суровой ниткой оводу торжественно ломают шею.

И гробовщик не менее торжественно хоронит этого овода в жестяной коробочке. Рядом с могилой какого-то проходимца, повешенного в прошлый раз, лет пятьдесят назад.

С одной стороны, понятно: было скучно и люди славно развлеклись, не так уж много в те времена развлечений было же. Но с другой — до сих пор в одном из музеев этого, давно уже немаленького города, хранятся материалы этого дела: показания свидетелей, протоколы суда, та самая листовка, подпись пацана за полученные десять центов, приговор с подписями присяжных и даже справка доктора, зафиксировавшего смерть казнённого. И местных детей водят туда на экскурсии.

Любят американцы свою историю. Нам бы так.

Воронежец заключил с банком договор, внеся свои правки, и собирается отсудить 24 миллиона рублей

Наверное, нет человека, которого бы не раздражало, что самые важные пункты в договорах всегда пишутся "мелким шрифтом".

Но, зная об этом, раз за разом многие люди подписывают бумаги, не прочитав их внимательно, и платят комиссии,

armanx64: Кстати, давеча проезжая по городу видел спутниковую тарелку. Я долго всматривался в неё, пытаясь понять, что же меня зацепило — ну немаленькая, ну прямая, стоит под углом, вроде на хотбёрд, типовой приёмник, ну вроде всё в порядке.

И вдруг понимаю — блин, да тарелка вся чёрная и под хохлому расписана!

Сегодня от коллег услышал историю, которая случилась в конце девяностых в одном известном питерском издательском доме.

Тогда этот молодой, но уже успешный дом еще только развивался, но развивался бурными темпами. Куче свежесозданных журналов позарез нужны были иллюстрации, кои порой приходилось делать вручную, то бишь самим. В фотосессиях участвовали сотрудники издательского дома, авторы и даже охранники с проходной.

Итак, диспозиция: нужна серия снимков "отморозки топят жертву в сортире". Фотограф готов, нужный унитаз в туалете надраен, два бугая-охранника в полном фарше (берцы, форма, броники, шлемы-сферы) наготове. Автор, который должен был изображать жертву, запаздывает.

Да-да, вы уже догадались, что произошло дальше. Совершенно левый автор, заглянувший в туалет пописать, был мгновенно скручен и принялся утопать лицом в санитарно-техническом приспособлении. Разобрались не сразу, жертву чуть удар не хватил от неожиданности, но зато какие вышли снимки!

Давным давно, когда Транссиб ещё только строили, в одном сибирском городе нужно было построить вокзал. Дело обычное, да. Но вот проектов этого вокзала было два.

Губернатор мог бы решить вопрос сам. Но не стал. Вместо этого на площади перед будущим вокзалом были поставлены два больших щита с эскизами обоих проектов. И два ящика. Любой желающий мог бросить в ящик денежку и, таким образом, проголосовать за этот проект. Ну а вырученные деньги предназначались для благоустройства города.

Голосование шло неделю. Сибирские купчины торжественно совали по сторублёвке в оба ящика. Народ попроще кидал рублёвки и полтинники. А перед самым подсчётом, когда уже и народ собрался, прибежал мальчик-сирота и сунул в один ящик две копейки...

Как оказалось, сиротка и решил дело: в этом ящике оказалось НА КОПЕЙКУ БОЛЬШЕ!

Вокзал был простроен по выигравшему проекту.

Губернатор, который и сам болел за этот проект, за свой счёт отправил мальчика-сироту учиться в гимназию.

Город получил на благоустройство весьма значительную сумму.

А народ запомнил эту историю. Хорошо запомнил.

Уже после Великой Отечественной этот, много раз ремонтированный и реставрированный вокзал снесли. Построили новый, большой и современный. Но фасад этого нового вокзала был хотя и увеличенной, но точной копией того, старого, за который когда-то люди голосовали своими деньгами...