В конце 1964 года бизнесмен из Бразилии по имени Герберт Цукурс получил приглашение открыть филиал своей фирмы в соседнем Уругвае, став компаньоном весьма приличного человека: бывшего лейтенанта вермахта. Цукурс и его сотрудники зарабатывали на жизнь катанием туристов на лёгких гидросамолётах RC-3. В знак своей серьёзности партнёр из Уругвая перевел на банковский счёт Герберта круглую сумму. 23 февраля 1965 года сеньор Цукурс приехал в столицу Уругвая Монтевидео и был встречен соратником будущего коллеги: улыбчивым человеком по имени Антон Кюнцле.

"Я обожаю немцев, — обрадовался Цукурс.

— Когда-то уже хорошо поработал с ними". "Это мы знаем, — приветливо кивнул господин Кюнцле.

— Пожалуйста, давайте прокатимся в наш загородный дом, обговорим все дела и подпишем нужные документы. Там ждут алкоголь, бассейн и нежные красавицы". Против такого предложения Цукурс ничего против не имел и спокойно сел в машину. 64-летний гауптштурмфюрер "карательной команды" СД, известный расправами над мирным населением, жил в Бразилии с семьёй по своему паспорту. И давно привык, что его никто не ищет.

Герберт Цукурс родился в Латвии и прославил себя как знаменитый лётчик. Он стал всемирно популярен после перелёта в Гамбию, затем летал в Японию и Палестину, слыл любимцем прессы. Сразу после оккупации Риги немецкими войсками (30 июня 1941 года) Герберт Цукурс вступил в кровавую "команду Арайса", латышского штурмбанфюрера СС, одного из жесточайших палачей.

4 июля 1941 года рижскую синагогу битком набили евреями и подожгли: именно Цукурс добивал из пистолета обгоревших жертв, выпрыгивающих из окон. Он же принял участие в другой расправе: 1 200 латвийских евреев загнали в озеро и там утопили. Цукурс при этой экзекуции поспорил с сослуживцами, что одним выстрелом убьёт сразу двух детей. И выиграл... Он любил вешать своих жертв: всегда низко, дабы те сильнее мучились, стараясь достать ногами земли. Этим "увлечением" и объясняется кличка "Рижский вешатель". По подсчётам историков, Герберт Цукурс своими руками убил несколько сотен беззащитных людей, хотя называют цифру в 3 000. В 1945 году Цукурс вместе с семьей сбежал в Бразилию, открыв в Сан-Паулу лётную школу и туристическое бюро.

Относительно смерти бывшего слуги нацистов существуют два версии. Согласно первой, Цукурса выследил еврей, чья семья была уничтожена в рижском гетто: он-то и сыграл роль фальшивого "ветерана вермахта", заманив убийцу в ловушку. В загородном доме, куда приехал "латышский стрелок", не оказалось девушек и алкоголя, зато в гостиной поджидали суровые мужчины в чёрных костюмах. А любезный сопровождающий Антон Кюнцле внезапно перестал улыбаться, представившись Яковом Мейдадом, сотрудником Моссада. Палачу сунули в рот кляп, связали руки, зачитали приговор и всадили в голову две пули из пистолета с глушителем.

Согласно второй версии, в Бразилии к "вешателю" под видом бывшего эсэсовца подослали израильского шпиона: тот убедил Герберта в слежке со стороны "охотников за нацистами" и предложил бежать в Уругвай. Планировалось усыпить Цукурса и вывезти в Израиль для публичного суда, но тот заподозрил неладное. Пришлось пристрелить "рижского палача" на месте. 6 марта 1965 года труп Цукурса с огнестрельными ранениями и проломленным черепом был найден полицией в ящике в окрестностях Монтевидео. В руках мертвец держал записку: "Хороший нацист — только в гробу".

Зато после распада СССР политики Латвии требовали объявить убийцу национальным героем. Генпрокуратура Латвии кучу раз (последний – в этом году) закрывала уголовное дело против Цукурса: по их мнению, милый гаупштурмфюрер невинен, аки ангел.

(с) Zотов

Ну и от себя добавлю. Какие-то неправильные эти латыши. Ну объявили его национальным героем, и шо? То ли дело украинцы. Тут тебе и памятники национальным героям, и проспекты их именами называют

— "рогатые". Они сидят на мостике, как на козлах старинной кареты, глядят вдаль, прокладывают курс. Мостик — их вотчина. Тут кофе в кофейнике, тут карты и мониторы, тут царит свет, порядок и кондиционер.

В общем, красота.

Кучеры — любимцы начальства, звёзды офиса. Все знают, что именно они "ведут" корабль. На открытках они улыбаются в фуражках, на снимках — рулят с видом уверенности и достоинства.

II. А внизу — конюхи

А вот конюхи — это мы. Механики. Маслопупы.

Мы следим за тысячами "лошадей" дизельного двигателя. Мы кормим этих лошадей топливом, смазываем их суставы, греем, охлаждаем, следим за их ритмом. В машинном отделении жарко, шумно, пахнет маслом и металлом. Здесь каждый болт — важен, каждый вибрационный сигнал — может быть последним предупреждением.

Я — из этой касты. Конюх. Хоть и окончил факультет автоматики в Одесском Высшем Инженерном Морском Училище, и электроника с электричеством мне тоже знакомы — душа моя всё равно механическая. Я люблю шум мотора и запах солярки больше, чем аромат кофе на мостике.

III. Искусственный интеллект — и всё равно механик

Сейчас, в XXI веке, мы наблюдаем, как искусственный интеллект управляет автомобилями, дронами и судами. Системы динамического позиционирования позволяют теплоходу стоять в одной точке без якоря. Компьютер удерживает судно в нужной позиции, двигает его без участия человека.

Капитан отдаёт команду — компьютер исполняет.

Но когда что-то ломается — зовут механика.

Роботы могут многое, но пока не починят лебёдку. Не заменят прокладку на обратном клапане. Не услышат стук подшипника сквозь корпус.

Почувствовать поломку — это навык, которого нет у машины. А у конюха — есть.

IV. Один старый анекдот

И вот тут я всегда вспоминаю один старый флотский анекдот.

Приходит дочь капитана на борт парохода. Её ведут на мостик — всё блестит, сверкает: приборы, рации, штурвал. Уют, порядок.

Потом капитан решает показать дочери машинное отделение. Спускаются вниз — жар, гул, кто-то бегает в пятне света между труб и агрегатов.

Девочка смотрит вниз и с опаской спрашивает:

— Папа, а кто это там?

— Это механик, — отвечает капитан.

Девочка задумывается и говорит:

— А если ему яблочко бросить... ОНО скушает?

Так нас и видели: тёмные существа, шумящие где-то в глубине. Но когда техника начинает барахлить, когда судно "встаёт", когда загорается тревожный сигнал — вдруг вспоминают про механика. И тогда не яблоки бросают, а бегут вниз, на коленях — с просьбой о помощи.

V. Корабли, штормы, капитаны

Были и у меня свои истории.

Как-то капитан захотел сжечь всё топливо перед ремонтом.

— Пойдём зигзагом по Балтике, — говорит.

— Так быстрее выжжется.

Балтийское море — как перекрёсток в час пик. Я предложил идти сначала быстро, а ближе к порту — медленно, чтобы расход топлива снизился. Но капитан настоял.

В итоге — пожар.

Хотя... это уже другая история.

Или вот другой случай. Молодой капитан повёл нас в шторм, когда все суда остались в порту.

Болтало так, что мебель отрывалась от пола. Старший механик взял с собой жену. Укачало её так, что она ползала по полу зелёная, как марсианка.

Я встретил её в кают-компании, когда она пыталась достать молоко из холодильника.

— Тебе повезло, — говорю.

— Почему? — простонала она.

— Потому что я за двадцать лет в такой шторм не попадал. А ты — в первый раз и сразу в передрягу.

VI. Конюх — универсал

Я рад, что моя "вышка" дала мне знания в автоматике, электронике, судомеханике. Это делало меня универсалом. Я мог спорить с электриками и механиками, доказывая, что дело не в двигателе, а в программе. Я чинил блок питания компьютера на рыболовецком трале, и благодаря этому судно не уходило в порт и не теряло сотни тысяч долларов.

Универсал — вот кто нужен сегодня на судне. И это доказано жизнью.

VII. А кто настоящий капитан?

Есть только одна категория капитанов, которых я искренне уважаю. Рыбаки.

Капитан-рыбак — это и штурман, и механик, и организатор, и психолог. Он — как капитан пиратского парусника.

Он работает с разношёрстной командой, в которой встречаются и грамотные, и неграмотные. Он спускается в цех, помогает на фабрике, кидает рыбу на конвейер.

Такой капитан не носит белые перчатки. Он носит команду на своих плечах. И вот таких — я уважаю.

VIII. Финал

Был я и на подводной лодке. Нас учили как будущих командиров боевой части №3 — минно-торпедной.

Будучи курсантом, я прокладывал боевые курсы — вместо штурмана, окончившего академию. А в советском флоте, кстати, капитаном атомной подлодки мог стать и механик — после годичных курсов судовождения.

Штурманом стать за год — легко. Механику надо учиться 4–5 лет. Глубоко, тяжело, в грязи и с болгаркой в руках.

Так что на вопрос:

Кто круче — кучеры или конюхи?

Я отвечу просто:

Конюхи.

Потому что история это уже доказала.