Как я бросил перспективную работу.

Стажировал меня Макарыч, учил хитростям неписанным:

— Когда приходим к клиенту ремонтировать, то обязательно создаём и проблему, которую потом и сами решим, но за отдельную плату, учил он.

Смотри, и он перекинул полюса на трансформаторе.

Агрегат сегодня будет работать, мы получим денежку, но через 66 рабочих часов, агрегат встанет, нас вызовут опять, но тогда придётся менять уже всю электронную плату! А это уже серьёзный заработок!

На моё возмущение он привёл кучу контр-примеров, что все так делают: дантист ставит коронку, но так что-бы между десной и коронкой был зазор и виден обточенный зуб а еда и сладкое питье рано или поздно опять приведёт пациента лечить этот зуб.

Или строитель ставящий окно не оставляет зазор на усадку здания, через время у вас лопнуло стекло ( что так-же делают и на автомашинах)

Гадко стало на душе, ушёл в другой бизнес.

Итог: если у вас повторная проблема, не обращайтесь повторно к "Макарычам"

Работаю я в компьютерной конторе. Однажды пришел знакомый ГАИшник и попросил починить его домашний комп — Винду переставить и т. п. И случилось так, что когда он его забирал, меня на месте не было.

Через пару дней еду с подргой на своем авто (Toyota Celica, не болид, конечно, но машинка довольно проворная), обгоняю поток в шахматном порядке. Моя любимая меня по этому поводу методично пилит. И, как апофеоз, обгоняю подряд 2 автобуса на ЖД переезде. И вот они, родимые, приветливо машут полосатой палкой. Прижимаюсь к обочине, приоткрываю окошко, достаю документы. Моя при этом аж сияет злорадственно, типа "Я же говорила...". И тут в окне появляется довольное лицо того самого ГАИшника и протягивает руку со словами "Здорово, Антоха! Сколько я тебе должен?"

Первая моя мысль — щас глазик у нее выпадет и закатится под сиденье.

19 июля 1980 года Александр Ширвиндт грустно сидел в своей квартире. В комнате был накрыт шикарный стол. У него день рождения, а гостей нет. Оказывается, из-за Олимпиады в центре города перекрыли часть улиц. По ним шла эстафета олимпийского огня.

Ширвиндт просидел на балконе полдня в ожидании. "Пропал праздник…", — грустно подумал он. И вдруг увидел занятную картину — к его дому бегут в семейных трусах и майках с серебристыми повязками на головах и олимпийскими факелами в руках Эльдар Рязанов, Марк Захаров, Григорий Горин и Андрей Миронов.

Друзья решили так удивить Александра Анатольевича. Купили в магазине спорттоваров факелы, напялили семейные трусы и майки и повязали серебристые ленточки на голову, как у настоящих олимпийцев, которым доверили пронести по улицам Москвы олимпийский огонь.

— Как же вас пропустили? — удивился Ширвиндт.

— Милиционеры, видимо, думали, что известные люди сошли с ума! И не решились нас останавливать, — ответили шутники.

Они показали имениннику небольшое праздничное представление и вручили подарок — "Олимпийскую надежду!".

Моей бабушке в 1943 было четыре года, наш маленький городок был оккупирован немцами, но они не трогали мирных жителей, а жители усмиряли свою гордость, ради того, чтобы их дети не голодали. Моя бабушка ходила к ним за кашей, они ставили кастрюлю на стол и смеялись, что девочка не может ее достать, но один поляк не мог долго на это смотреть и помогал ей переложить кашу в миску. Вроде бы все мирно, но потом этот добрый поляк сказал не выходить их семье на площадь. Они послушались, и в этот день людей согнали в церковь, заколотили окна, двери и сожгли заживо. Поляк предлагал увезти мою бабушку к себе, потому что думал, что немцы победят, но город освободили, а тут и победа.

С рождения моей бабули никто не верил, что она долго проживет. Она родилась шестимесячной, ее положили в варежку на печку, и она выжила. И жива до сих пор, несмотря ни на что!