столу, начав поздравлять отца. Выпив первую рюмку за здоровье именинника, гости обнаружили отсутствие черного хлеба, то есть белого в избытке, а вот чернушечки гурманы не обнаружили. Отец решил проблему просто, подозвав меня, он толкнул короткий тост за здоровье наследника и, рассказав как он помогал по дому в семилетнем возрасте, впервые в моей жизни послал меня в близлежащий универсам за черным хлебом. В коридор у входной двери набилось с дюжину провожающих, наперебой давались советы о том, как правильно перейти дорогу, не выбирать черствый, как не обсчитаться и т. п. В суматохе мне позабыли дать на покупку деньги, о чем смущенный всеобщим вниманием я робко напомнил. Дедушка-юморист не преминул тотчас сострить: "Внучек, любой дурак за деньги купит, ты даром попробуй принести". На чуть подвыпивших гостей незамысловатая шутка произвела сногшибательный эффект, хохот стоял такой, что закладывало уши, обо мне все забыли и я несколько растерянный вышел на улицу. В семилетнем возрасте сказанное взрослыми воспринималось мною буквально, несмотря на смех, я принял слова деда за чистую монету. "Наверное, так нужно, -думал я, — первый раз хлеб необходимо выкрасть, это вроде как экзамен такой". Медленно брел я в сторону магазина, обдумывая план кражи, и тут удача улыбнулась мне, послав навстречу яркого представителя местной гопоты — шебутного семиклассника Гену, известного под кличкой "Зуб", знали его все, включая даже зеленых первоклассников как я. Я вежливо поздоровался с Геной и спросил у него — не приходилось ли ему брать в магазине хлеб, не заплатив за него. Вероятно, Гене в этот день заняться было решительно нечем, иначе и не объяснить, почему он соизволил помочь малолетке. С интересом оглядев меня, он спросил: "с[тыр]ить, что ли? "Я не был знаком с этим словом, но в контексте вышесказанного интуитивно я его понял. "Ага, — говорю, — с[тыр]ить! " — "Ну пойдем, щегол, покажу как это делается", — согласился помочь добрый Гена.

В магазине Гена незаметно спрятал хлеб за пазуху и благополучно вышел с ним на улицу, передавая мне буханку, он посоветовал мне не воровать хлеб. "Слишком велик он пока для тебя — спалишься, начни с вещей помельче", — напутствовал меня сэнсэй Гена.

Дома с законной гордостью я положил буханку черного хлеба на праздничный стол. "Как ты умудрился купить хлеб? Ты же так и ушел без денег? " — в унисон спросили папа с мамой. Немного переиначив дедушкину шутку, я сказал: "С деньгами любой дурак купит, а я с[тыр]ил! "Тишину, воцарившуюся за столом, нарушил звук разбившегося хрусталя — выпавшая из рук деда рюмка. "Я же пошутил, внучек", — сказал побледневший дедушка, глядя на грозную бабушку, — а слово с[тыр]ить я вообще не говорил", — пытался оправдаться дед. "Я тебе сегодня вечером пошучу — обхохочешься", — обнадежила деда бабушка.

Не совсем понимая чем провинился, я с дедом пошел снова в магазин с обновленным заданием — оплатить хлебушек. По дороге дед, взбодренный семьей, читал мне лекцию о подсудности воровства и недопустимости сквернословия. На кассе дед отдал шестнадцать копеек, извинившись за мою забывчивость. Там же в магазине дед купил пару пива и на обратном пути, уже хорошо повеселевший и пересташий бояться бабушку, доверительно поделился со мной: "Знаешь, внучек, деньги не самое главное в жизни, часть своих денег я потратил на выпивку, часть на женщин, а остальными распорядился глупо". Не получался из деда хороший воспитатель, не тот характер...

Стояла осень 1980 года, трава была зеленее, небо голубее, а вода — мокрее...

по части, пойдя по-большому, уронил пистолет с кобурой в очко (черт его знает, зачем он ремень вынимал... или нацепил кобуру халявно...).

Дальше, обуреваемый желанием достать квачемет, он обратился к одному местому прапору — известному пофигисту с просьмой соверщить погружение, суля новый ОЗК, противогаз и 300 рублей денег (1989 г.!!!).

Ну, прапор здраво рассудил, что правильно надетый ОЗК не отличается от скафандра и не ему его мыть — и погрузился.

Далее я лично был свидетелем, поскольку стоял в оцеплении, чтобы никто не обо$#ал отважного спасателя. Но, естественно, женщин не предупредили — кому охота быть осмеянным?

Как рассказывал после прапор, искал он, искал — и забрел (как позже понял) в сопредельное женское отделение (внизу-то кто перегородку делать будет). И почувствовал струйку, тренькающую по кумполу противогаза. Подняв глаза и обнаружив роскошный вид (я сам видел, дама направлялась в сортир роскошная) не обиделся, а лишь легонько потрепал красотку по левой ягодице.

Избушка, то бишь красотка, быстро повернулась к нему передом (в смысле, верхом) и, увидев лупоглазое резиновое загаженное чудище, выпучила, потом закатила глазки и незамедлительно упала в обморок, предварительно испустив соответствующий визг.

А потом, после того, как прапор призвал нас на помощь, мне пришлось идти к коллегам дамочки, в меру сил прояснять ситуацию и звать их на помощь. ..

PS. А пистолет-таки нашли...

более приземленных парней-геологов можно много всего написать, но я не об этом: ) Биология вообще в целом более спокойная и тихая, более созерцательная наука, в сравнении с геологией, насыщенной проходкой шурфов, тасканием бурового железа и всякой тяжелой аппаратуры. Поэтому и биологи в целом более приличные люди…

В один из дней нашей задачей было знакомство с основами сейсморазведки. Полевая малоглубинная аппаратура, как сказано в инструкции: "…легко транспортируется силами четырех человек или двух лошадей". Приемная станция (тяжеленный электронный блок в четверть кубометра), кабель с датчиками длиной метров 20 и здоровенная кувалда. Кабель раскидывается по земле в линию, его датчики втыкаются в землю, станция ставится рядышком и принимает сигналы от датчиков. А исходный сигнал, который ловят датчики, возбуждается путем ударов кувалдой по земле на разных расстояниях от линии датчиков. Чтобы сигнал был хорошо принят и записан, делаются серии ударов кувалдой в каждой точке, каждая серия от 20-30 до 60 ударов. Группа наша раскинула аппаратуру, растянула кабель… Кого послали возбуждать исходный сигнал? Правильно, меня, как самого здорового. Чтобы ударная волна лучше уходила в землю, я ставил на землю полено торцом и лупил по нему кувалдой. Пятьдесят раз взмахнуть здоровенной кувалдой и со всей дури вломить по полену и так не очень просто, так ведь еще надо и по полену каждый раз попадать! После каждой станции полено приходилось менять, потому что кувалда размочаливала его и оно начинало разваливаться. Отмахал серию, меня сдвинули дальше по тропинке, отмахал еще, опять отошел. На третий раз я был уже метрах в 100 от приемной станции, которая вместе с народом скрылась за поворотом тропинки в лесу. Свежее полено, колочу по нему с остервенением, силы уже на исходе, пот рекой, даже комары уже не садятся, утонуть боятся… После серии ору: "Записали?". Мне в ответ из леса: "Нет, сигнал плохой, давай еще раз и посильнее, а то далеко!". Злобно рычу, при ударах аж подпрыгивать начал, чтобы сильнее вдарить. Полено наполовину в землю ушло и начало разваливаться… Все, конец серии! Вдруг слышу голос: "Молодой человек!". Оборачиваюсь – на тропинке стоят пожилые мужчина и женщина, все такие благодушные, симпатичные, добрые на вид – ну явно биологи! Птичек наслушались и домой на базу тихонечко идут. Мужик: "Посмотри, Маша, ты все хотела их увидеть — это наверняка из геологов, наши так не делают!". На меня смотрят два удивленных глаза, как на непонятное явление природы, вроде как имеющее отношение к биологии, но не совсем. Тут мужчина обращается ко мне: "Молодой человек, мы не хотели вам мешать, но нам надо на станцию. Разрешите пройти?". Отодвигаюсь с тропинки, оттаскиваю кувалду. Проходя мимо полена мужчина глянул на него, и вдруг оборачивается ко мне и таким профессорским голосом говорит: "Мы давно тут стоим и за вами наблюдаем. Может быть для вас это будет открытием, но все же не могу не обратить ваше внимание: для колки дров уже давно придумали топор! Попросите, вам наверняка дадут! А если вы хотите забить кол в землю, то его лучше заострить снизу!". И с чувством выполненной просветительской миссии эта парочка удалилась в сторону станции. А я в остолбенении остался с кувалдой стоять возле почти раздробленного полена. Интересно, о чем же еще могли подумать биологи, глядя, как парень кувалдой забивает полено в землю…

Парочку я не раз потом видел на станции, и мужик каждый раз мне снисходительно улыбался как человеку, которому открыл всем известную тайну существования топора.