Всякий раз, когда мне хочется пожаловаться на жизнь, я вспоминаю бабульку в забытой богом избушке в одном райцентре. Я обходила дома по улице Советской, агитируя за кандидата куда-то там, и зашла в крохотную избушку. Единственная комнатка, печь, кровать, стол и стул. На кровати бабка, на столе стакан с замоченными в воде хлебными корками и солонка. Такая безысходность.

"Зачем тебе ребенок-инвалид", "Молодая, ещё родишь", "Делай аборт, подумаешь, пять месяцев", — слышала я от врачей, мужа и свекрови. На мои слёзы и уговоры, что у ребёнка просто шумы в сердце, что такие операции делают в наше время, ни к чему не привели. Всю беременость ревела, послала нах[рен] всех.

Родила. Сыну сделали операцию в раннем детстве, оформили инвалидность. Те, кто видят справку об инвалидности моего ребенка, таращат глаза, не верят, так как не отличается от обычного мальчишки ничем, только косметический шов на груди указывает на операцию. Сейчас он учится в средней школе, умный, начитанный, гаджеты нужны постольку поскольку, занимается спортом самостоятельно, обожает дворовый футбол, помогает во всём, а вкусняшки, подаренные ему, несёт мне.

Я художник, пишу маслом. И, увлёкшись процессом, частенько пачкаюсь краской. Недавно я обнаружила, что двухфазовая жидкость для снятия макияжа очищает кожу лучше, чем любой растворитель краски: легко и с пользой для кожи!

2007 год, третий курс университета, зимняя сессия, Минск, решили с подругами сходить в клуб. Выпили по одному коктейлю, потанцевали, и я решила уехать пораньше, договорившись с другом, что он заберёт меня на машине недалеко от этого места. Было около трёх ночи, город у нас спокойный, поэтому я без опасений пошла на остановку, где он должен был меня подхватить. Предварительно в клубе сняла линзы, а зрение у меня -4, уж очень болели глаза.

Перехожу дорогу, передо мной тормозит машина, пропуская, и моргает фарами. Смотрю, светло-серого цвета, значок трехконечной звезды торчит на капоте, значит, мой подъехал уже, быстро так. Без задней мысли сажусь в машину, фокусирую взгляд на панельной доске и понимаю, что что-то не так. Передо мной чужая панель, встроенный телевизор, и тачка даже пахнет дорого. У друга был простой взрослый мерседес.

Дальше как в замедленной съемке. Поворачиваю голову и вижу незнакомого мужчину не очень приятной наружности, говоря ему: "А ты не Саша…" А он, ухмыляясь, отвечает: "Для тебя я могу быть кем угодно", — и резко трогает с места. Рефлексы сработали быстрее уставшего мозга. Открыв на ходу дверь, я пулей вывалилась из машины и дала дёру на каблуках.

Все закончилось хорошо. Мы посмеялись с другом, осознав, что, совершенно не подумав, договорились встретиться на месте, где обычно снимают проституток. Только недавно до меня дошло, какого же возможного пи[c]еца я избежала.