Служил я в стройбате. Помнится, 74-76 годы. Ну, народ разный, понятно.
Был у нас один парень, который до службы довольно долго работал на мясокомбинате. На обвалке.
Ну он нам ра-азных историй порасказывал.
Понятно, что и на мясокомбинате народ разный. Одно всех роднило, — ну, немножко чего-нибудь "с работы" домой… принести. В советское время – обычная практика.
А комбинат, — колбаска, мясо, и всё прочее.
Но – ясное дело, на комбинате проходная, порою досмотры. Однако народ как-то приспосабливался. В том числе и ИТР, которые, так сказать, на участках и в цехах.
Работал, кстати, там один весёлый электрик, некий Витя, который глазками по сторонам вертел очень активно. И приметил он, что мастер смнеы, — женщина не то чтобы уж совсем молодая, — хотя и незамужняя, — припрятала
"на вынос" пару палок хорошей колбасы.
В ночную смену обычно это делалось.
Хм. Он колбасу из тайничка вынул, пошёл в цех, и уворовал пару штук подходящих по размеру конских члена. И, ясное дело, посмеиваясь с улыбкой самой гнусной, завернул их заместо колбасы (всё аккуратнейшим образом!...) и уложил их в тайник.
Мастер смены, — женщина не то, чтобы уж совсем молодая, хотя и незамужняя, после смены благополучно вынесла пакет (понятно, что на теле).
А на следующую смену приходит туча тучей. Кстати, догадалась, кто ей устроил такую хохму. Да и электрик не особенно шифровался. Мол, как колбаска-то?
А эта женщина ему и отвечает: "Витка, слушай, колбаска-то – ладно! Но ты представь себе, если бы меня задержали, пакет развернули, — а там, — НЕ
КОЛБАСА, А ДВА КОНСКИХ ЧЛЕНА!... Ты себе это представь, а?... "
Н-да. Можно себе представить! …
Каждый кузнец своего несчастья.
1986 г. , весна. Я после учебки еду на какой–то там неведомый Кавказ. Два часа ночи. В зале ожидания Харьковского жд. вокзала места нет, поэтому сижу на привокзальной площади на своем мешке, зато и покурить можно. В десяти метрах от меня под тусклым фонарем стоит мой товарищ и читает найденную газетку.
В начале слышен блатной музон, а затем, увидев издалека солдатика под фонарем, к нему подруливают пятеро ублюдков с кассетным магнитофоном.
— Эй, салага, дай померить очки (снимают, меряют)
Товарищ мой, абсолютно не боец, маленького роста очкарик. Замер и только испуганно пережидает издевки. Вот уже с него сняли шапку, второй снял ремень…
Пошли вопросы:
— А почему ты не куришь? Салабон, а где твой автомат? И тд. На носу ему сделали сливку. Ну и как водится пару саечек за испуг.
Я из темноты смотрел на это и задумчиво улыбался. Вы в праве спросить меня: Какого хрена ты задумчиво улыбался, когда пятеро ублюдков куражатся над твоим боевым товарищем!!!?
А думал я над жестокостью судьбы злодейки: Ведь эти пятеро несчастных уродов чувствовали себя королями куражась над маленьким солдатиком, но даже и не подозревали, что их жизнь в эту секунду дала трещину, и что на самом деле находятся они внутри глубочайшей задницы, а вернее внутри огромной подковы, скрытой от них в темноте. Эти бедные, злобные гопники, имели несчастье войти как раз в разрыв этой подковы, не заметив ее. Вот подкова превратилась в бублик. Огромный такой бублик, состоящий из трехсот пятидесяти рыл личного состава и все как и я загадочно улыбаясь, медленно, в полной тишине смыкались к центру. Когда эти пятеро все поняли, у них был такой ужас на лицах, что если их сфоткать, то можно фотками пугать нечистую силу.
Когда все закончилось, мы их отволокли в кусты. Я их не разглядывал, но о серьезности их состояния, красноречиво говорили малюсенькие шестеренки из магнитофона, лежащие под фонарем.
История, рассказанная моим братом. За точность ВСЕХ деталей не ручаюсь.
1991 год. Лето. Даугавпилс в Латвии. Лётное училище. С учётом политической ситуации (Союз кердык, русские-чемодан-вокзал-Россия) училище эвакуируют в Россию и сливают со ставропольским лётным училищем.
Пацанов, зачисленных на первый курс, перебрасывают
на юг России.
Перебрасывают гражданским самолётом типа Ту-154, ибо транспортников не хватает. Но лётчики военные за штурвалом.
Итак. Полный салон салаг (мой брат среди них). Взлетели, летят.
Подлетают к, скажем, Элисте, пора садиться.
А как, спросим себя, садятся военные лётчики? Это вам не гражданская авиация, возящая паксов и всё делающая плавно. Чтобы вояк не подстрелили ракетой на посадке, они садятся с очень быстрым снижением. По-простому можно сказать: "подлетают к аэродрому, выключают двигатели и падают камнем на полосу". Так и было сделано. По салону, конечно же, ничего не объявили, ещё чего!.. А ведь пацанам было всего по 17 лет и для большинства из них это был первый в жизни полёт на самолёте.
Короче. Когда, после посадки, открыли двери, весь салон был, скажем так, несколько измазан. Всё, что могло выходить из человека, таки из него вышло за эти пару минут.
Брат потом говорил, что с жизнью успели попрощаться ВСЕ (ну или почти все). Он лично до сих пор помнит этот полёт. А ведь потом много чего было за время службы в рядах Вооружённых сил. Тем не менее помнит.
Мораль сей истории: В следующий раз, когда вас потрясёт немного при полёте на современном лайнере, вспомните эту историю и УЛЫБАЙТЕСЬ!
В армии, в учебке у меня был друг Дима Семенов из Орджоникидзе (вдруг прочитает и найдет меня в инете). Был он радиолюбитель на все руки, а солдаты, они ведь за любой шухер, даже за голодовку, лишь бы сломать для разнообразия распорядок дня.
Особо по вечерам, доставала нас команда:
— РОТА РАССАЖИВАЙСЯ НА ПРОСМОТР ПРОГРАММЫ "ВРЕМЯ"!!!
Все бегом бежали с табуретками и строили прямоугольник. Приходилось вместо курилки и подшивания сидеть час, с ровной спинкой и слушать про закрома колосовых… итд.
Дима вынашивал план, рисовал схемы, я откручивал ему радиодетали, какие попадались под руку (все же войска у нас ПВО), и наконец он собрал грандиозный мега-аппарат, который уместился в спичечный коробок. Все очень просто, всего два регулятора: один для настройки частоты, другой силы сигнала. Это был генератор тв-помех.
В нашей роте два сержанта. Один "умный", а другой "сильный". Смотрим программу "Время", вдруг помехи, больше, больше. Подходит "сильный", лупит кулаком по телику, результат нулевой, но только он поворачивается к нему спиной, телик показывает, чуть шолохнулся, опять рябь и вой в динамике. Пришлось ему стоять спиной к телику, любая попытка шевельнуться расстраивала телик. Так под сдавленные смешки он и стоял.
Мы с Димой называли это — Выставить марионетку. Потом брались за "умного".
Телевизор начинал хандрить, у "сильного" уже была задача — стоять задом, но это не помогало. За дело брался "умный". Он начинал делать вокруг телика магические пассы и замирал когда изображение появлялось (обычно с руками поднятыми вверх). Иногда мы с Димой заранее решали какой театр нам покажут марионетки сегодня, и чувствовали себя властителями мира.
Когда сержантам это надоедало, они выключали ящик, но если вдруг заходил дежурный по части он их дрючил за сбой распорядка дня, тем более при нем телик работал как часы и отмазки не канали. Приходилось марионеткам стоять в странных позах, причем как ни старались поставить вместо себя солдата, телевизор не показывал, даже если салабона переодевали в сержантское хб. Наконец они додумались сломать своего мучителя. Когда нам принесли новый, цветной, все сказали: — ух тыыыыы!!!!
Только мы с Димой громко заржали (тем чуть не спалились). В новый телик вселилась душа старого.
Вроде глупости, а вся рота целый день ждала вечернего представления.
Правильно говорит армейская мудрость: Куда солдата не целуй, повсюду жопа…
