Когда Ольга купила себе однокомнатную квартиру, её счастью не было предела. Это была маленькая мечта. Ремонт, хлопоты, красивые вазоны с цветами на лестничной клетке, миниатюрные картинки возле лифта. Она обожала свою квартиру, всё возле квартиры, всех людей вокруг. Она мыла полы на этаже, вытирала стены и радовалась
своему маленькому уюту. Ольга очень тихая и интеллигентная, а вообще, с моей точки зрения, даже мямля, но как есть, так и есть.
Неприятности начались через месяц после новоселья. В вазонах с цветами регулярно появлялся пепел и бычки от сигарет. Ольга поставила пепельницу. Пепельница исчезла, как исчезли и две гравюры возле лифта. Вазоны кто-то разбил и комки земли с цветами валялись на полу.
Ольга вычислила своего соседа, испекла яблочный пирог и позвонила к нему в дверь. Сосед дверь открыл, забрал яблочный пирог и сказал, что воспитывать его не надо, потому что за свои деньги, он будет курить там, где ему хочется, а цветы его раздражают. Ольга попыталась поговорить с консьержкой. Та, по совместительству, оказалась мамой хамовитого соседа и грудью встала на защиту сына. Разговоры с другими соседями ни к чему не привели. Одним было наплевать, вторые дружили с консьержкой, третьих постоянно не было дома.
Через два месяца вообще начались чудеса. Ольге звонили в двери, выключали свет в квартире, вскрывали её щитки и перекусывали провода.
Ольга тихонько плакала и молча терпела, пока к ней не подошла консьержка и очень любезно предложила купить у Ольги квартиру, ведь ей здесь всё равно не комфортно, а сынок-сосед собрался жениться…
Естественно, за квартиру была предложена очень низкая цена…
Всё это Ольга рассказывала у меня на кухне с отрешённым взглядом, периодически всхлипывая. Работающий телевизор, как специально, в противовес происходящему, взрывался смехом — была передача памяти Аркадия Райкина. Ольга плакала — телевизор аплодировал… Ольга смотрела в одну точку — телевизор хохотал… Райкин показывал миниатюру "… Воооот с таким ножичком..."....
— Ольга очнулась и мы обе поняли, что будем делать.
Ольга выставила квартиру на продажу. Консьержке объяснила, что может найдётся покупатель, который купит за нормальную цену, а не за те копейки, которые предлагали консьержка и её сын. Две недели приходили потенциальные покупатели. Но некоторые из них даже не поднимались на этаж! Консьержка, встречая их внизу, рассказывала, что дом плохой, звукоизоляции никакой, трубы, хоть и новые, но постоянно текут, с электричеством перебои, а соседи, так вообще одни алкоголики и наркоманы… Оставался последний потенциальный покупатель…
В воскресенье, в девять утра, когда все жильцы были дома, дверь консьержки резко распахнулась и в маленькую комнатку ввалилась очень крупная колоритная цыганка с золотыми зубами, курящая что-то очень вонючее, без фильтра и сбрасывающая пепел на пол, на стол и на всё, что было на траектории её постоянно движущейся руки. Рядом стояла беременная цыганка помоложе и двое детей. Очень громко переговариваясь, они стали требовать, чтобы консьержка… "Пакажи, дарагая, где наша квартира, быстро, быстро, гей! Кай ёнэ, кай ёнэ, Мирэ лава нэ? Джидэ яваса. Ямэ на мэраяса И куч, ромалэ… Я Мария, она Любаша, хочешь пагадаю, гей, гей, гей, правду скажу! "
Их было четверо, но шум стоял такой, как будто пришёл весь табор. Грязная одежда, грязные руки, чумазые дети. Разворачиваясь, один шустрый мальчонка опрокинул чашку с чаем на пол, туда же посыпались бумаги и журналы, второй — наступил на осколки, упал и потянул за собой матрац и простынь с кушетки. Высморкавшись в простынь, малыш начал плакать… Не обращая никакого внимания на детей, схватив очумевшую консьержку под руки, женщины поволокли её к лифту.
На этаже их ждала Ольга. Забрав одного ребёнка в квартиру, второго поручили консьержке — "Эй, сматри мамаша, следи, мы пять минут Кай ёнэ, кай ёнэ, Мирэ лава нэ! "
За пять минут цыганское дитё успело позвонить во все квартиры, попроситься пописать, покакать, покушать, вытащило туалетную бумагу из квартиры консьержкиного сына, порвало её на мелкие кусочки и разбросало по этажу, укусило консьержку за руку и стало выть, как сирена… Не обращая на это никакого внимания, из квартиры Ольги вышли цыганки и продолжили разговор — "Ай спасибо дарагая, сто лет жить будешь! Жених хароший будет, хочешь в таборе подберём? Цена харошая! Квартира харошая! Мы тут жить будем, Любка, как родит, жить будет. Отца из табора заберём. Детям тут нравится. Давай Любка, подпевай — Ай… Да най, да най, да най, ай… да най, да най. Живы будем. Мы не умрем, И хорошо, ромалэ, да заживем!....".
И закружилось по этажу цыганское многолосие, цветные юбки, платки, браслеты, дети, кони, люди…
Вечером Ольге опять долго звонили в дверь. Она решила не открывать, но после пяти минут непрерывного звона…
На пороге стояло очень много людей — консьержка, её сын, соседи и сверху и снизу. Консьержка держала в руках торт и бутылку шампанского, за спиной сына виднелась пальма в красивом вазоне…
Театр "Ромен" встретил нас пустым уютным холлом. Сегодня спектаклей не было. Директор театра Мария, очень красивая и харизматичная, но уже без золотых зубов, светилась от радости. Её внук Данко что-то рисовал в альбоме.
Предложив нам кофе, она сразу заявила — "Я с Вас денег не возьму. Вашего задатка достаточно. Для нас, актёров, что важно?.. Сценарий и осёл выучит. А вот импровизация… Её сейчас нет… А как хочется! И внучок у меня — талантище какое! Шесть лет всего, а как сыграл, как сыграл! Ай маладец!
Решено — беру его в труппу… Ах какое я получила удовольствие! Мммм. Импровизация! Это прекрасно!
А вам, девочки, две контрамарки на наш спектакль, хотя… самый лучший Вы уже видели.
Кай ёнэ, кай ёнэ, Мирэ лава нэ…
Наталья Яремчук
