ещё была война с Японией. Были ещё десятки сражнений, тысячи погибших, и десятки тысяч раненных Советских солдат и офицеров. Мне кажется что было бы много правильней справлять День Победы в сентябре, а то как то получается что праздник праздником, но он не совсем полный.

Дед встретил 9ое мая в Новосибирске. Эшелон за эшелоном шли на восток, на ещё не объявленную, но уже запланированную войну. Настроение в эшелоне было с одной стороны приподнятое, а с другой стороны неважное. Да и как оно могло быть иначе? Солдаты и офицеры которые за 4 года повидали тысячи смертей и чудом уцелели, ехали опять воевать с очень опасным и жестоким врагом.

У деда настроение было именно такое, уцелел в Крыму 41м, на Кавказе 42м, под Смоленском в 43м, в Беларусии и Польше в 44, в Восточной Пруссии в начале 45ого. Очень хочется пожить после войны, а вот удастся ли? Хотя быть Ванькой-взводным тогда, а теперь командиром переправочного парка (это примерно как комбат) две большие разницы. Но ведь и комбаты тоже не заколдованные, их тоже убивают.

Эшелон идёт долго, там скучно. И естественно офицеры (да и солдаты иногда) нарочно отставали. Например, эшелон пришёл в Свердловск, отстал от эшелона, навестил сестру. Потом на следующий день на станции спросил, куда ушёл эшелон номер такой-то. А какой поезд туда идёт? Вот товарняк, вот пассажирский. Так и догонял.

А в Новосибирске с раннего утра, 9ого Мая пошла весть о Победе. И народ ломанул из эшелона праздновать. И он с другом опять отстал. Весь Новосибирск на улицы вышел, незнакомые целовались, обнимались, все фронтовиков тянули к себе домой. На столы ставили скромные припасы которых не было вкусней и самогон которого не было пьяней. Его с друзьяи затащили к себе старушки. "Старушки" смеётся он. "Мне, 23х летнему пацану они тогда они казались, старушками. А теперь то я понимаю что им может еле-еле 40 лет исполнилось. "Вареные яйца, хлеб, горячая картошка и самогон. Весь день гуляли и было чувство огромного счастья. А эшелон естественно тем временем тю-тю на Восток.

Надо опять догонять. Товарняком медленно, предпочитали пассажирским. Запрыгнули в один вагон. Обычно проводники были нормальными, видят что офицеры едут. Ну спросят куда едешь? Ну отвечали, с японцами воевать. Те место находили, чаю давали, байки травили. А тут нарвались. Толи проводник принципиальный был, толи проверка какая, но весь поезд шерстили и набрали с дюжину таких офицеров, которые на пассажирском свои эшелоны догоняли. "Ах вы без билета, сволочи всех в коммендатуру сдадим. Трибунал вам будет" грозят.

Согнали их в тамбур, заперли. Мужики приуныли. Конечно дальше фронта не пошлют, меньше взвода не дадут, но чем чёрт не шутит. Лишь дед мой не унывал. У него был один маленький секрет. Удивительное дело, но менялись цари, генсеки, режимы, названия городов, и лишь одно оставалось неизменным (может даже и по сей день), это замки в поездах. Все замки открываются одним стандартным ключом. И моему деду, мой прадед, который был кузнецом, сделал такой ключ отмычку.

Дед всех и успокоил, распологайтесь, хоть и тесновато, но попытайтесь поспать. Прибыли на станцию, он дверь открыл, все офицеры вышли спокойно, он дверь обратно закрыл. Они весёлой толпой спрятались за соседним составом и видят шоу. Приходит проводник, начальник поезда, какие-то ещё строгие дядьки, открывают дверь и видят пустой тамбур. Проводник вопит, "как же, я их тут сам закрывал. "

И тут дед с товарищами не выдержали, они высунулись между вагонами и дружно захохотали и показали языки. Грозные дядьки обернулись и 21-летние взводные, 22-летние ротные, и 23х-летние комбаты звеня орденами и медалями со смехом разбежались и помчались искать свои эшелоны. Ищите ветра в поле.

А до окончательного Дня Победы оставалось ещё долгих 4 месяца.

часов 8 вечера, полно клиентов, мастера тут же рядом обретаются, и все — мужики):

— У тебя в штанах прокладка прогорела. Полезай на яму, я сейчас поменяю. Остановить свой непроизвольный взгляд пониже пупка я не смогла. Молниеносно пролетела мысль о том, что вокруг куча мужчин, а он… Да за мои деньги… Смущало только слово "прогорела", но я отнесла это на счет утомительной и несносной июльской жары. В общем, я обиделась. Сказала мастеру Саше:

— Повезло тебе, что ты на меня попал. Другая за такое по морде могла бы дать.

И гордо удалилась на своей урчащей машине, невзирая на удивленный взгляд Саши. Через полчаса зазвонил мой мобильный и Саша, извиняющимся тоном, за которым прослеживались еле сдерживаемые приступы смеха до слез, стал объяснять, что штаны — это такая деталь в машине, что он не имел в виду ничего такого и так далее. В общем, те самые полчаса, пока я обиженно ехала домой, он и все присутствующие рядом мужчины сначала пытались понять, чем обидели меня, а потом старались перестать смеяться, чтобы попасть по клавишам телефона и позвонить мне.

плащ-палатке между домами и разносит почту.

У меня есть только одна претензия. Много-много раз письма, которые я отправлял своей тете в Литву, возвращались назад со штампом "Такой адрес не существует" — прямо под словами Vilnius, Lithuania. Я понимаю, что на почте работают в основном китайцы да мексиканцы, которым Lithuania мало что говорит, да и не все американцы знают, что это такое, но все-таки это почта! У них должна быть какая-то книга-справочник.

В конце концов я стал писать на конвертах после имени, номера дома и названия улицы не просто

Vilnius, Lithuania а

city of Vilnius

country of Lithuania

Europe, и тогда письма стали доходить гораздо лучше.

Но вот сегодня звонил тете в Вильнюс, и она сказала

— Слушай, мы только что получили твою новогоднюю открытку. Я удивилась, почему она так долго шла, а потом случайно взглянула на конверт и увидела там штамп Гондураса. Похоже, что сначала ее отправили в

Гондурас, а потом уже нам в Литву.

Теперь, помимо уважения к почтовым работникам США, у меня появилось еще и уважение к почтовым работникам Гондураса. .. Они знают, где находится Литва.