Студенткой снимала комнату у женщины. Она строго запретила мне тревожить ее сына-инвалида, да мне и не хотелось. Стала жить и заметила, что с момента, когда я приходила с пар (около трех), и до вечера этот сын не выходил даже в туалет. За три месяца я его вообще ни разу не видела, только иногда слышала из его комнаты их с матерью тихий разговор. И вот однажды не пошла на пары, выхожу, а дверь открыта. Заглянула, а там пусто, только коврик на полу. Вечером снова услышала, как "они" говорят. Съехала.

Бесит, когда утром собираюсь, надеваю чистую отглаженную одежду, укладываю/расчёсываю/заплетаю волосы, выхожу из дома вся такая свежая и бодрая. А потом вижу, что к моей остановке подъезжает автобус и несусь аки бешеная лань. И вот цель достигнута — я в автобусе, но причёске полный кердык, пот льётся градом, а от свежести и бодрости осталось только желание уйти обратно домой и лечь в постель...

Живу в частном доме, у меня два огромных сенбернара. Эти псы очень спокойные и добрые. Познакомился с девушкой, мы встречались пару раз, гуляли. Она знала, что у меня есть собаки, но о том, что она их боится, рассказала только тогда, когда мы приехали ко мне домой, где они мирно спали на диване. Тут она мне выдаёт: "Если хочешь, чтобы я когда-нибудь к тебе переехала, тебе нужно избавиться от собак". Я смеялся чуть ли не до слёз. Подвёз её до дома и не отвечаю больше на её звонки.

Сестра моей прабабушки была угнана на работы в Германию в 17 лет. В 1942 году за попытку побега она оказалась в концентрационном лагере. По прибытии на перроне у женщин уточняли, кто работал портнихой и умеет хорошо шить. Шить она не умела и руку не подняла, но в последний момент немецкий офицер вытащил ее из толпы и отправил к портнихам. Неизвестно, чем она ему приглянулась, но в тот же вечер он ее изнасиловал, и насиловал постоянно. Периодически он добрел, просил называть его Уве, приносил ей что-то из еды и одежды, учил "человеческому языку", много смеялся. Через пару месяцев она заболела тифом вместе с большинством женщин барака. Многие умерли, но остальные уже начали выздоравливать, когда в один из дней за ними пришли, чтобы отвести к врачу. Перед санитарным корпусом тот офицер приказал дать ему пощечину, или он ее застрелит. Она подчинилась, на что он, под смех охраны, ударил ее прикладом настолько сильно, что разбил лицо и выбил зуб. Дальше потащил ее за ворота в лесок, кинул на землю и дал автоматную очередь в метре от неё. Что-то сказал стоявшему поблизости старику и ушел. Старик оказался фермером, в доме которого она проработала до освобождения Польши. Того офицера она больше никогда не видела, как сложилась его судьба — неизвестно.