В начале семидесятых большой популярностью пользовалась пьеса Геннадия Бокарева "Сталевары". Написать пьесу его уговорил Олег Ефремов. Евстигнеев играл одну из главных ролей — рабочего Петра Хромова.

Идёт спектакль. Евстигнеев весь погружен в рабочий процесс. Он захватывает каменноугольный кокс лопатой, подбегает к раскаленной печи — хочет забросить туда кокс. Но... заслонка вдруг падает вниз и закрывает входное отверстие.

Однако Евстигнеев не растерялся. Он возвращается к груде кокса, опять набирает его на лопату и бежит ко второй печи. Но печи уже работают по другому режиму. Только он собирается забросить кокс, как вторая заслонка тоже падает вниз.

Евгений Александрович ещё полон надежды всё-таки выполнить своё задание. Он опять набирает кокс и бежит к третьей печи. И опять не успевает — заслонка с грохотом закрывает и третье отверстие.

Тут Евстигнеев не выдержал. Он повернулся к зрительному залу и громко и выразительно сказал: "Ну, не судьба... Не судьба...". Зал рыдал от смеха. А Евгений Александрович, несмотря на не судьбу, получил за этот спектакль Государственную премию.

Иван Андреевич Крылов об одном из приёмов у Его Величества Александра I:

"Что царские повара! С обедов этих никогда сытым не возвращался. А я прежде так думал — закормят во дворце... Убранство, сервировка одна красота. Сели — суп подают: на донышке зелень какая-то, морковки фестонами вырезаны, да все так на мели и стоит, потому что супу-то самого только лужица. Ей богу, пять ложек всего набралось. А пирожки? — не больше грецкого ореха. Рыба хорошая — форели ведь гатчинские, свои, а такую мелюзгу подают...

За рыбою пошли французские финтифлюшки. Как бы горшочек опрокинутый, студнем облицованный, а внутри и зелень, и дичи кусочки, и трюфелей обрезочки — всякие остаточки. На вкус недурно. Хочу второй горшочек взять, а блюдо-то уже далеко (...)

А сладкое! Стыдно сказать... Пол- апельсина! Нутро природное вынуто, а взамен желе с вареньем набито. Со злости с кожей я его и съел. Плохо царей наших кормят надувательство кругом. .. Вернулся я домой голодный-преголодный"

В 1978 году у Стивена Кинга прямо посреди дороги сломался автомобиль. Машину отбуксировали в автосервис, откуда через пару дней Кингу позвонили и сказали забирать авто. Автосервис находился примерно в 5 км от дома писателя за чертой города. Кинг решил пройтись пешком. Шёл Кинг в одиночестве по грунтовой дороге, смеркалось. Атмосфера была самая что ни на есть кинговская. От размышления о новых сюжетах Кинга отвлёк звук его собственных сапогов по деревянному мосту, перекинутому через ручей. Писатель вспомнил норвежскую сказку про троллей под мостом и представил, что под этим мостом в американской глубинке тоже сидит тролль. А может кто и пострашнее тролля. Если сейчас чудище из-под моста окликнет его, что он будет делать? Кинг захотел переместить норвежскую страшилку в современный город, где вместо моста будет канализация. Так родилась идея романа "Оно".

"Борис Садовской спросил меня однажды:

— Валерий Яковлевич, что значит "вопинсоманий"?

— Как? что? Откуда вы взяли такое слово?

— Из ваших стихов.

— Что вы говорите! В моих стихах нет ничего подобного.

Оказалось, что в первом издании "Urbi et Orbi" в стихотворении "Лесная дева" есть опечатка. Набор случайно рассыпался уж после того, как листы были "подписаны к печати"; наборщик вставил буквы кое-как и получился стих:

И до утра я проблуждал в тумане,

По жуткой чаще, по чужим тропам,

Дыша в бреду огнем вопинсоманий. "

Валерий Брюсов "Воспоминания"