с газеты.

После распределения в монтажную котору, буквально на втором меясце я впервые увидел человека с белой горячкой. Один из мастеров стоял в раздевалке, и бережно вытаскивал что-то из воздуха, складывая в ладошку. Он очень удивился, и даже разозлился на меня за то, что я не видел всех этих "прозрачных шмеликов". Это был конец его недельного запоя, как выяснилось потом.

Шел монтаж атомного гиганта. Суббота была рабочей, под вечер которой нажиралось 90% мужчин и треть женщин. На их фоне я, с жалкой бутылкой сухаря в месяц, был падлой и белой вороной. И поэтому на меня повесили хранение спирта. И каждый понедельник я должен был раздавать [ман]дюлины взрослым мужикам, приползавшим ко мне налить опохмелиться. Босх на моем месте озолотился бы от типажей. Было ощущение, что живу в психбольнице, размером с город. А потом меня прокляли, и стали делать пакости за то, что я демонстративно вылил сотню грамм ацетона в бочку, сделав спирт отравой. Но потом снова полюбили. В горбачевскую кампанию бухло в магазинах начали выдавать по два пузыря в месяц, делая отметку в паспорте. А я стал решать все свои производственные дела на раз. Нужен дефицитный инструмент, или что-нибудь выточить или постороить для моего участка вне очереди? За спирт я получал все. И только новый царь Борис Трезво Личико по[хрен]ил гешефт.

Еще раньше я бросил курить. От надменности. В последние годы Союза курево исчезло из магазинов. На рынке продавали какие-то макароны из неразрезанных сигарет. А на работе стали раздавать махорку. То есть привозили мешки со смесью из рубленных корешков и веточек, и профсоюзная тетка стаканом раздавала махорку желающим. Так вот, однажды я увидел себя со стороны. Складывающего очередную "козью ножку" из газеты. Стало стыдно. После чего смел всю эту хрень в ведро, и почти не курю до сих пор. (Почти, потому что пару раз в год позволяю купить себе дорогую гавану, и пыхаю, не затягиваясь.) А вот с выпивкой дело затянулось.

А кто-нибудь связывал ельцинский беспредел с одновременным прорывом алкогольной плотины? Примерно так же действовали голланцы, купив у поддатых индейцев остров Манхеттен.

Веселился и я. За десять лет я выучился пить, и пить много. Образовалась компания из нескольких семей, и мы гуляли по выходным, и даже уезжали вместе на юга.

И длилось это, пока я не заболел. Когда внезапно любая доза алкоголя стала бы последней. Абстиненция оказалась чудовищной. В первый месяц после отказа мне регулярно снился сон, где я стаканами пью коньяк, как квас. И мне так хорошо... Но прошло и это. Вместе с друзьями. Которые куда-то исчезли. А новые за прошедшие годы так и не появились. Наверное, к лучшему. Потому что до сих не представляю, как можно хорошо проводить время с трезвенниками. С их увлекательнейшими шахматными турнирами, радостными туристическими прогулками, или праведными религиозными песнопениями...

процессе работы. А чтобы ликвидировать нехорошие последствия от проглоченного и вдохнутого угля, мы выпиваем. После работы. В исключительных случаях в конце рабочего дня, когда уже ясно, что больше работ не будет, а получка, или аванс уже в руках. Говорят, учёные нашли витамин счастья. В шоколаде. Явно не наши ученые. Мы им не верим, и поэтому рабочий народ во всей России все недуги лечит спиртным. И счастлив! Водочку, со времён перестройки и по сегодня, пить опасно. И телевизор и молва утверждают в голос, что доверять разливальщикам нельзя. Не успеет спирт Рояль появиться в ларьках, как уже через пару месяцев, глядишь и отравленные им появляются. И другие водки и даже коньяки тоже быстро обучаются подделывать и метил, от жадности, лить в бутылки вместо полезного для организма этила.

Поэтому я и гоню самогон. Свой первый и громоздкий, из водопроводных труб, аппарат, я заменил на лабораторный стеклянный. Это после того как Серёгу и Николая угостил я самогоночкой, они вспомнили о виденой ими в недрах ТЭЦовской лаборатории прозрачную чудо капельницу. И вскоре Серёга уже мне такую волшебную трубочку подарил. Выпросил у начальницы лаборатории. Да и как ему откажешь! Смоляные кудри, частично в масле, отчасти и в пыли угольной, производили впечатление на слабый пол. За внешностью своей хозяин шевелюры не следил, но пятерню частенько использовал вместо расчёски. А поскольку руки у него бывали чистыми только после работы, а прическу он поправлял по нескольку раз в день, то из шатена, к обеду, был уже брюнетом. А раньше, до вторжения азиятов в наш мир, к брюнетам девушки относились благосклоннее чем к блондинам. Отсюда и симпатии лаборанток к электрослесарям с топливоподачи. К тому же и рожи у них брюнетистые и даже африканистые местами.

Две-три выгонки, посредством стеклянной трубочки-холодильника, я приносил попробовать и друзьям. А однажды принёс им попробовать медовухи. Её я делал из той же простой браги. Только давал ей перебродить и отстояться до состояния сухого вина. Наливал пару бутылок из-под шампанского, добавлял изюминку и ложку меда. Через неделю-две пробка начинала выползать и, значит пора пить. Пробок резьбовых мы в те поры не знали. Вот такой бомбой я и угостил коллег, когда перевозили мой железный гараж на новое место жительства. Далеко за полночь закончилось обмывание этого мероприятия в гараже на новом месте. Всех рассадил по такси и отправил по домам, а с Сергеем продолжили уже у меня дома. И именно благородной медовухой закончили.

В понедельник Сергей попросил меня записать рецепт напитка. Главная составляющая отсутствовала. Бутыли у него не было. Но они были в изобилии в электролизерной, и он одну уговорил уйти с собой по железнодорожным путям за забор ТЭЦ. А там я на своём "Москвиче" уже ждал и доставил бутыль с Серёгой на Юго-Западный.

Всё сделал мой друг правильно – дрожжи, воду и сахар не забыл поместить в бутыль, но вот не учёл мнения Галюни. И это бы тоже можно пережить, если бы бутыль стояла в комнате. Но, по моему совету, Сергей поставил тару в ванну – вдруг пена полезет наружу (я тогда не знал, что против пены помогает ложечка растительного масла), а Галюня, увидев что уровень недельной браги понижается (Да и как тут утерпеть Серёге-виноделу, когда до получки еще далеко!) "Нечаянно" кокнула молоточком по хрупкому боку экспериментального сосуда. В отсутствие мужа и повелителя, естественно. На том и закончились Серёгины потуги на ниве бражничества.

Правда выгоду он все-таки поимел. Галюня, видя что муж страдает, предложила не скрываться по подворотням с друзьями и в нетрезвом виде являться домой, а пить дома! Представляете? Можно пить дома. Да еще и с любимой женой. Вот так просто поставить бутылочку, сесть напротив Гали, в левую руку вилку, в правую котлету и пей… Но тут, как оказалось, не разгонишься. Только поллитру ополовинишь, как уже выясняется, что нужно бы и назавтра оставить. "А то я уже что-то опьянела! "Она, видите ли, уже не хочет! А мужику-то мало! Но Серёга нашел выход. Стал брать две поллитры. И одну ставил на общий стол, а вторую за унитаз. Это зимой. А летом на балкон в старый валенок. Пошел покурить и отсосал глоток. И Галюня навеселе и Серёге хорошо! В общем, вернулись к старому образу выпивки. Но стали его провожать домой друзья. Белобоков с Куличкиным. Придут, бывало, под дверь, позвонят, а сами загробными голосами заводят хоровую "Вихри враждебные веют над нами, темные силы нас злобно гнетут…" Откроет дверь Галюня, расхохочется и забирает мужа. А друзьям лифт вызовет.

В следующий раз идут провожать Куличкина, потом Белобокова. Вскоре женам хохотать надоело.

задерживались. Пока ждал по объявлению из интернета позвонили ещё одни. Сказал, что я на месте пусть подъезжают. Показал первым, им всё понравилось, поинтересовался из каких средств будут приобретать. Ожидаемо ответили, что ипотека и вроде как банк уже одобрил. Пока смотрели квартиру, подъехали вторые.

Первым сказал подождать, пока посмотрят вторые, чтобы на ходу оценить перспективы. Первые аж подпрыгивали, утягивая меня от вторых, и пытались сунуть задаток.

Вторым тоже все понравилось. В подобных случаях, за теми, у кого проще сделка — преимущество. А самое простое если это живые деньги — минимум документов и времени на организацию. У вторых покупателей таких тоже не было, там были государевы деньги несовершеннолетнему ребенку за его убитого папу.

По времени, организация обоих сделок, занимала бы примерно одинаковое время, с учётом ожидания разрешения органа опеки на пользование детскими средствами, около двух недель, либо в первом случае подготовки пакета доков для банка. В порядке очередности остановился на первых. Пока прощался, и обменивался контактами со вторыми, мамаша несовершеннолетнего недовольно поглядывала в сторону стоящих поодаль первых:

— Откуда у них деньги? – Вслух размышляла она. – Это мама с дочкой, мама пенсионерка, а дочка в общаге живет, точно не работает – алкашка конченая.

— Не в курсе. – Пожал я плечами. — Вроде с ипотекой договорились. — Мы попрощались.

Продолжил с первыми. Со мной достаточно толково общалась мама, дочка-"алкашка" стояла немного в стороне.

Поинтересовался в каком из банков они обслуживаются, направил их к коллегам-посредникам, которые за небольшие деньги на этом этапе взаимодействуют с банками в интересах покупателей, и назначил ближе к вечеру встречу в офисе для оформления задатка.

Пришли вовремя, но без денег. Дочь близко не подходила, ограничившись посланной в мою сторону волной стойкого перегара. Маман чего-то промямлила про карту, я особо не прислушивался, и назначил им на следующее утро.

На следующий день они снова пришли вовремя. Дочь осталась стоять у входной двери, ко мне подошла мама:

— Знаете, — рассеяно глядя мимо меня, произнесла мама, -Мы наверно откажемся. Мы посчитали, нам только процентов по займу придется выплатить больше семи миллионов за двадцать лет. Еще Москва ставку повысила.

Алкашка у двери зашевелилась, и негодуя, сверкнула красными глазами:

— Да они там в Москве вообще ох[рен]ели!

Я возражать не стал, продал вторым.