Эиграф: “До слёз…” / Michael Ashnin

Пьяный батя положил на трюмо топор, которым хотел пере[дол]бать мамане по хребту за то что ненакрашена и ненадушена и порывшись в сумке с инструментами извлёк обшарпанный контрабас с клеймом “Гварнери-Амати и сыновья”.

– Только не по голове – дробно заголосила маманя, отворачивая ненакрашенную морду и прикрывая своей широкой жопой моих младших братьев и сестёр.

– Дура, это не тебе – ласково сказал батя – это сыночке, он у нас талант.

– Талант-талант – ехидно протянула маманя, поняв что раздача [ман]дюлей отложена – ты его еще в консерваторию отведи.

– А это идея – обрадовался батя – иди сюда, квёлый, будешь музыке учиться?

– Я лучше Салтыкова-Ще почитаю – угрюмо ответил я, но батю это не остановило. Он схватил меня за чуб и ткнул носом во влажную грязь на пыльном полу. Я чихнул и батя отпустил меня.

“Спасибо” – одним неподбитым и неподкрашенным глазом сказала маманя тихонько пряча топор в трюмо.

На следущий день батя отвел меня в музыкальную школу. Когда я увидел Квинессу Арнольдовну, я понял, что буду учиться не только на контрабасе, но и на барабане, тарелках, и прочих духовых, струнных и слесарных инструментах.

Квинесса Арнольдовна была настоящей королевой. Алые губы, белые зубы, огромные голубые глаза за матовыми стёклами модных розовых очков, оттопыренные уши увешанные бриллиантами и сапфирами, огромный, никогда мной невиданный бюст, нервно колыхался в глубоком декольте, чуть выступающий животик заканчивался нежным верблюжьим копытцем. Я готов был стать не только козлёночком, но даже верблюжонком, лишь бы мне дали напиться из этого копытца.

– А может ну его к лешему, этого недоноска, – сказал батя сглотнув слюну, – может вы меня музыке поучите?

К моему счастью Квинесса Арнольдовна не согласилась с батиным предложением и взяла в обучение только меня. Холодными зимними вечерами она давала мне играть музыкальные произведения в своём декольте, чтобы у меня не так мёрзли пальцы от контрабаса.

Она клала на левую грудь хозяйственную коробку полную медиаторов и заставляла их по одному перекладывать на правую грудь. Я играл это произведение пока у меня не затекали руки. На всю свою жизнь я запомнил свою первую учительницу музыки.

Когда я вырос и ушёл от родителей, я снял кладовку метр-на-метр в коммуналке и перевёз туда свой контрабас, на нём и ел и спал. Иногда у меня собирались большие компании, но если я видел что кто-то тишком блюёт в контрабас, я этим мерзавцам больше никогда не наливал.

Прошли годы, батя и маманя растворились в прошлом, братья и сёстры выросли и расползлись по миру. А я когда мне плохо, начинаю играть на контрабасе. И когда мне в стему стучат ох[рен]евшие соседи мне становится хорошо. И получается, что я играю и когда мне плохо и когда мне хорошо.

А недавно бригадир нашей бригады маляров-отделочников отдал мне полбанки неиспользованного сурика и я им выкрасил любимый контрабас. А еще я прибил к нему гвоздями соткой двенадцать подсвечников и хрустальный графин. Теперь вечерами я надеваю любимые матовые розовые очки Квинессы Арнольдовны, играю при свечах на контрабасе, пью мутный самогон из хрусталя и вспоминая тёплый мягкий бюст Квинессы Арнольдовны, которая уже давно дослужилась в консерватории до звания бабушка-полковник, истекаю тёплыми розовыми слюнями нежной сентиментальности на давно засохшую мимозу…

Рыжий, кастрированный семилетний кот впервые в жизни оказался почти в условиях дикой природы. В первый же день он приволок убитую мышь. Хвалился. Мы удивлённо наклонили головы, поскольку, как известно, очень многие инстинкты в результате кастрации утрачиваются. Через некоторое время дикий визг заставил нас выбежать на улицу —

В марте 1959 года в БДТ им. Горького прошла премьера пьесы Александра Володина "Пять вечеров". Главные роли блистательно сыграли Ефим Копелян и Зинаида Шарко. Успех был невероятным. Слухи о том, что в Ленинграде поставлен потрясающий спектакль дошли до Москвы, и москвичи потянулись в Ленинград, чтобы воочию в этом убедиться.

Однажды, специально, чтобы попасть на спектакль, в Ленинград приехал Олег Табаков с друзьями, такими же как он, молодыми артистами. Без денег на гостиницу и билеты, но с огромным желанием посмотреть "Пять вечеров".

Стоят эти пока ещё совсем не знаменитые артисты у окошечка администратора, и Табаков самым обворожительным голосом ему говорит:

— Простите, пожалуйста, мы приехали...

Тут к старому администратору кто-то заглядывает и о чём-то спрашивает.

Табаков начинает снова:

— Простите, мы приехали...

Звонит телефон, администратор снова отвлекается.

Табаков пытается сказать в третий раз:

— Простите, мы приехали...

— Ну, с приездом! — весело перебивает его администратор. .. и выписывает молодым артистам пропуска.

Как-то раз, путешествуя по Италии, останавливались во Флоренции в заранее забронированных апартаментах. Непременным условием для нашего жилья было наличие полноценной кухни. Так вот, списались заранее с хозяйкой. Та говорит, мол, раз вы приезжаете в выходной, мне резона нет вас на месте встречать, у меня сиеста и все такое. Ключи торчат в дверях, код от шлагбаума на парковку такой-то. Ну, обычное дело для итальянцев. Заехали. Хожу, изучаю дислокацию. Гостиная с диваном и здоровым шкафом-купе есть, спальня со всеми делами есть. Кухни нет от слова совсем. Сверился с бумажками — жилье то самое, что и заказывали. А кухни нету! На фотках была, а в реальности нету. Мы в шоке: продуктов полный багажник, а закинуть их некуда — даже холодильника нет. Шеф, все пропало! Звоню хозяйке: так и так, где моя кухня? Та в непонятках и панике: "Да есть же кухня, смотрите внимательней! "Я ей: "Да нету ее! "В итоге приезжает хозяйка через час, влетает с глазами по пять копеек. , подходит к шкафу-купе и делает так — хоба! Тут уже наша очередь была делать глаза по пять копеек. Извинились, конечно, перед ней за нашу провинциальную дремучесть, подарили какой-то сувенир и распрощались. Мы такую конструкцию вообще видели впервые. Вот как бывает

Мой опус на тему псевдонимов неплохо зашёл, как ни странно, поэтому добавлю ещё немного на эту тему историй, которые мне показались забавными.

Аполлон Григорьев был талантливым поэтом-песенником (как бы сейчас его назвали). Вся Россия распевала романсы на его слова, хотя бы эти: "Две гитары за стеной Жалобно заныли... С детства памятный напев,