Экзамен — вещь неизбежная, мы понимали, что его надо как-то сдать, и стремились сделать это "малой кровью". Самый популярный метод был — создать библиотеку шпаргалок, на все экзаменационные билеты.

Билет, вернее, вопросы из него раздавали каждому курсанту в группе, он тщательно прорабатывал ответы и писал их микроскопическим почерком на клетчатой бумаге шириной в 10 тетрадных клеточек. Шпаргалка, или "шпора", получалась в виде длинной узкой полосы, которую складывали гармошкой со встречными складками, так, чтобы на экзамене можно было листать ее пальцами одной руки.

Техника была отработана и отточена. Заходивший на сдачу экзамена громким голосом докладывал: "Курсант такой-то на сдачу экзамена прибыл! "А взяв билет с экзаменационного стола, столь же четко объявлял: "Билет номер такой-то! "

В неприметной щели двери уже торчало чье-то ухо, которое исчезало, как только номер был услышан. Следующий за ним входил и таким же громким голосом объявлял свое имя, брал билет и так далее, но между первым и вторым уже шел многозначительный обмен взглядами: второй принес первому шпору на его билет.

С военной кафедрой было сложнее, билеты засекречены — видимо, чтобы врагу не достались. Экзаменационные вопросы хранились в сейфе, ключ от сейфа лежал в письменном столе начальника кафедры, стол запирался и опечатывался в конце дня. Кафедра с тяжелой стальной дверью запиралась на ночь на три замка, опечатывалась бумажной лентой с печатью и ниткой с пластилиновой пломбой. Иногда скопировать билеты удавалось через сердобольных сотрудниц, но это получалось редко.

В тот год перед нами стояла мрачная перспектива: до экзамена три дня, а вопросов нет. Промедление было подобно смерти — ни науку выучить не успеешь, ни шпоры написать.

На нашем курсе учился Коля, высокий, веселый и открытый парень. Он откровенно рассказывал, что в детстве попал к ворам, которые научили его своему ремеслу. С годами он стал мастером квартирных краж, пользовался авторитетом, являлся вором в законе, жил по понятиям и правилам воровского мира.

Коля мечтал стать моряком. Окончив школу с хорошими результатами, он обратился к ворам с просьбой отпустить его учиться. Дело это было рискованное. Во-первых, могли не отпустить, а во-вторых, могли посчитать предателем и отдать на "правеж", на расправу.

Сходка выслушала Колю, который, выражаясь современным языком, провел презентацию блестяще, убедительно и обаятельно, воры дрогнули сердцем и порешили: пущай пацан учится. Так Коля оказался в училище.

В группе все знали прошлое Коли. Он сам этого не скрывал, и хоть неловко напоминать человеку о его бывшей профессии, с которой он клятвенно покончил, но выхода другого не было.

Коллектив на пороге большой беды попросил бывшего вора-квартирника совершить ради товарищей взлом военной кафедры, не оставив следов. Коля долго не соглашался, но потом, поняв безвыходность положения, молча кивнул головой.

Я помню, как в два часа ночи он встал, оделся в спортивный темный костюм, взял с собой какой-то сверток и исчез. Вернулся он под утро, часам к пяти, с пачкой листков бумаги, на которой быстрым почерком написаны были вопросы из билетов. "Все время на это ушло! " — со слегка виноватой улыбкой сказал он.

Печати и пломбы на двери военной кафедры остались нетронутыми, письменный стол начальника закрыт и опечатан, а уж про сейф и говорить нечего — его даже и не проверяли. Экзамен группа сдала на "хорошо" и "отлично", что было отмечено в приказе по училищу.

Кое-что из военной науки я помню до сих пор: подводная лодка сокращенно — "пл"; а если их несколько, то "пл пл".

Вводная лекция по исторической грамматике русского языка. Сидит весь курс. Преподаватель просит произнести вслух старую азбуку. Одна студентка начинает: "Аз, буки, веди...". Другой студент продолжает: "Глаголь, добро, есть... " и т. д. Добираемся до буквы Х. А для тех, кто не знает, то в древнерусском алфавите эта буква называлась "хер". Ну, естественно, смешки в аудитории. И тут препод выдает:

— Кстати, зря вы смеётесь. То место, над которым вы ржёте, в древнерусском языке называлось вовсе не так, а словом "уд". Теперь понимаете, зачем я время трачу и вам "удовл. " в зачётках рисую?!

Участвовал в предметной олимпиаде на уровне республики, иностранный язык. Председатель жюри на устной части экзамена поинтересовалась, нравится ли мне учебник, который предписан школьной программой. Я очень честный человек, сказал, что книжка — полный отстой. Я её за учебный год ни разу не открывал. Занимаемся по учебникам, которые присылают из-за границы.

Первое место занял, а после олимпиады узнал, что председатель жюри — автор этого учебника.

В бытность студентом в далёком 1981-1982 г. ездили с друзьями на "шабашки", т. к. стройотряд не устраивал по причине уравниловки зарплаты для бездельников и работяг. Прогуляли с другом производственную практику в июле, но предусмотрели, для отмазки, справки от знакомого хирурга, о переломе ноги и нахождении в больнице 1,5 месяца. Переломы были получены в результате падения с мотоцикла.

Когда пришли в сентябре к декану с повинной головой, он сочувственно покивал головой, посоветовал, как отработать практику, НО-внимательно перечитал справки, и, как в том фильме, сказал, что его обуревают смутные сомнения-почему у нас с однокусником переломы разных ног-левая и правая? Я горжусь (нет, не так-я гордюсь) собой, т. к. тут же сказал, что после первой аварии поехал в больницу и мы снова упали с мотоцикла, но уже на другую сторону. Ныне покойому декану ПГС, который нас раскусил, но снисходительно простил, т. к. понимал, что студенту стипендии маловато будет, память и уважение.

Навеяно историей про конспекты "Апрельских тезисов" и иже с ними...

Нет, когда я была студенткой (а было это очень и очень давно уже), конспекты классиков марксизма-ленинизма уже отменили. Но вот был у нас такой "архи-нужный" предмет, как история русской литературной критики. Длился, к счастью, всего один семестр — месяцев пять,