Он стал истинным царём зверей — не по званию, но по праву. И поклонились ему даже самые гордые.

Медоед мал ростом, но облик его не знает слабости. Тело его — плотное и низкое, будто вырезано из чёрного гранита. Спина — цвета пепла, словно вся пыль бесчисленных битв осела на его шкуре. Лапы — когтистые молоты, созданные крушить и подчинять. Глаза — не блеск хищника, но холод наблюдателя: всё видит и многое ведает.

От пустынь Намибии до индийских джунглей его боятся и восхищаются им. Медоед ступает по земле, как воинственный царь, собирающий свою дань. Он берёт всё, что пожелает: ящерицы, зайцы, гадюки, мёд, чужая добыча — всё становится его трапезой. Даже большие коты уступают ему свой завтрак, пока вместо него Владыка не спросил их жизни.

Пусть на Медоеда обрушится шквал пчелиных жал, дождь из игл дикобраза, копыта буйвола, когти леопарда или клыки льва. Госпожа эволюция создала в лице Медоеда идеального воина-берсерка, даровав ему две способности.

Первая — нечувствительность к боли. Удары, порезы и раны не способны сломить бушующую волю к победе. Медоед был выкован вечным пламенем, чтобы атаковать и держать удар от зверя в 10 раз крупнее него. Молодые хищники, что впервые встречают на своём пути Владыку, порой видят в нём лёгкую добычу и вступают в бой. Но почти никогда им не выйти победителем.

Тело Медоеда слышит боль, но не слушает: её глас гасят толстая кожа и жировая прослойка под ней. Шкура зверя — и доспех, и оружие одновременно: невероятно прочная, но исключительно эластичная. Толщиной в палец, до 6 миллиметров, она в четыре раза прочнее человеческой кожи и в несколько раз подвижнее.

Глупец, схвативший Медоеда, пожалеет о своём поступке, ведь возмездие будет стократ сильнее. Владыка изворачивается внутри собственной кожи и обрушивает гнев на врага. Он вцепляется обидчику в морду, глаза, нос — куда угодно. Гибкий позвоночник, стальные мышцы и челюсти-капканы не знают пощады. Укус настолько силён, что зверь раскалывает черепаший панцирь с такой же лёгкостью, как куриное яйцо.

Второй дар эволюции — невосприимчивость к яду. Кобры и мамбы — самые смертоносные змеи Африки — для Медоеда лишь трапеза. Четверть всего рациона Владыки состоит из змеятины. А все благодаря одной маленькой мутации в ДНК, что превращает яд в воду.

Токсин большинства ползучих гадов нацелен на никотиновые ацетилхолиновые рецепторы. Эти рецепторы находятся в нервной системе и мышцах. Именно они передают сигналы о том, что телу нужно двигаться, легким — дышать, а сердцу — биться. Но змеиные токсины блокируют их работу, из-за чего наступает паралич дыхания, остановка кровообращения, поражение нервной системы и смерть.

Так вот, на Медоеда отрава не действует. Его ацетилхолиновые рецепторы отталкивают молекулы яда с помощью аминокислоты аргинина. От смертоносного укуса чёрной мамбы владыку лишь потянет на сон. Но ненадолго: как только Медоед очнется, он восстанет и добьет врага.

Не всегда Медоед берёт своё грубой силой: он славится хитростью и умом. Так, Владыка заключил союз с маленькой птичкой медоуказчиком. Она показывает, где обнаружила улей, Владыка разоряет его и делит с пернатым добычу. Медоед забирает мед, а медоуказчик — соты и личинок.

Даже человеческая хитрость не способна сломить дух и волю Владыки. Удержать зверя в неволе — то ещё испытание. Из любого заточения Медоед будет искать выход острыми когтями и не менее острым умом. Самый известный Медоед-беглец — Стоффл. Из центра реабилитации диких животных в ЮАР он сбегал несколько десятков раз!

Слава бесстрашного воина идёт далеко впереди самого бойца. Так что некоторые животные не просто преклоняются перед ним — они мимикрируют. Детёныши гепардов очень интересно раскрашены: тёмные бока и белая шерсть на спине издалека очень похожи на Медоеда. Благодаря этому котят обходят стороной львы и гиены, никому не хочется просто так нарваться на гнев Владыки.