Подростковая жизнь моя была не из лёгких. Меня чмырили и одноклассники, и учителя, а я отбивалась, как могла и умела.

Было мне тогда, наверное, лет тринадцать, я зашла в школу, и меня буквально с порога отправили к завучу. Самая строгая тётка. Разбиралась с учениками вместо директора. Надо сказать, обычно до этого не доходило.

Как только

Работала в клинике, где основным направлением было ЭКО. Мужчины в основном приходили сдавать сперму в специальной комнате с ТВ и журналами. И каждый день приходили жёны, которые слёзно умоляли сдать сперму в их машине, потому что муж стесняется/не может, а там жена ещё помочь может (это запрещено, кстати). Только вот от клиники они никогда не отъезжали, прям на парковке занимались сдачей анализов. Чужие машины и люди их не стесняли, а специально оборудованная комната, конечно, стесняла.

Раньше часто готовила, квартира была всегда убрана. Сейчас не могу, просто сил нет, так как у меня рак. С работы пришлось уйти, потому что физически не могу работать, в основном лежу. Химиотерапия отнимает последние силы. Помочь мне некому, есть только муж. Сначала всё хорошо было, он содержал, помогал, отговорил оформлять инвалидность, сказал, что мы и без неё справимся. А сейчас всё чаще срывается на мне, доводит до слёз. Я не хотела этой болезни. Я не виню его, но жить так дальше не могу и не хочу.

Не знаю, зачем пишу это, просто совсем некому выговориться. Друзей больше нет, никому не нужны больные раком.

Мама с самого детства приучала меня к элементарной гигиене: мыть руки после туалета, общения с животными, улицы и перед едой.

Когда мне было лет пять или шесть, меня впервые отправили на неделю в деревню к бабушке и дедушке, папиным родителям. У бабушки был какой-то пунктик на воду. Стоило мне пойти мыть руки или помыть за собой чашку или даже просто оказаться поблизости от поливочного бака в огороде, как она принималась голосить на всю деревню: "А ну прекрати в воде возиться! "Я объясняла, что надо же руки мыть, но она не успокаивалась: "Простынешь же! "Дедушка и рад был бы быть на моей стороне, но он был тюхой, права голоса в семье не имел.

Вернулась я домой, и мама стала замечать, что я не мою руки ни после улицы, ни после туалета. Она очень удивилась, спросила, что со мной, я и рассказала, что бабушка за это меня ругала. Больше одну с родителями отца меня не оставляли. Отец дулся, но мама была непреклонна, отвечая, что он может хоть лопнуть от обиды, но свинью из дочки растить она не позволит.