Эта история о том, как мой двухлетний племянник разговаривать начал. Дело было зимой. Пошел Дима с папой в баню. Папа значит, сначала сам моется, а Дима в это время самозабвенно плещется в тазике, заполненном игрушками. Ну вот, моется значит папа, моется и вдруг чувствует как его кто-то по плечу хлопает. Он значит оборачивается и полными ужаса глазами видит Диму, который на хорошем, не шепелявом языке, выдает:

— Пап, ковшик подай!!!

И это ребенок, который кроме "мама, папа, баба, деда и няня" ничего до этого не говорил!

— Мама, а что такое мандаватка?

Мама (судорожно соображая, что бы это могло быть — тампоны, что ли?):

— Не знаю, а где ты это слово слышал?

Ребенок:

— А в песне: там смуглятка мандаватка собирает виноград.

Есть у меня сестра — Наташа. Живет она в Италии и поэтому ее дети говорят по-итальянски лучше, чем по-русски. Было это давно. Племяннице моей — Насте- тогда исполнилось два года. Приехали они в гости к бабушке в Москву. И вот бабушка собралась с внучкой гулять. А Настя забыла какое то слово. И вот стоит она в коридоре и плачет и пытается бабушке объяснить, что она хочет. Бабушка естественно ее не понимает. Для перевода попытались привлечь Наташу (маму).... Но моя сестрица была очень занята. Бабушка ее спрашивает: Наташ, что Настя хочет? Я не понимаю. Та (не пытаясь даже вникнуть):

— Пи%%юлей она хочет!

Бабушка машет на нее рукой и обращаясь к Насте:

— Настенька, внученька, что ты хочешь? Ну скажи бабушке. ..

Настя, рыдая, отвечает:

— Пииии-%%ююююлеееей!!!

Я была в детстве отличницей, послушным, во всем примерным, но при всем при том ужасно "идейно несознательным" ребенком. Итак, 1983 год, мне 5 лет или около того. Едем с дедом моим покойным в трамвае по ул. Кирова в городе детства — Владикавказе, в те времена он назывался Орджоникидзе. Проезжаем памятник Сергею Мироновичу, что стоит у детского парка. Я сижу у деда на руках, смотрю на памятник, громко спрашиваю:

— Деда, а это, мол, кто такой?

Ну, дедушка мне спокойно объясняет, что это, мол, Киров, один из лидеров революционного движения, коммунист, соратник Ленина, и т. п. И тут я (очень громко!) спрашиваю:

— Деда, а Ленин — это кто такой?

Весь трамвай мгновенно настораживается, на лицах советских людей недоумение и порицание: как это такой большой ребенок и не знает? Упустили? Не внушили?! Дед несколько теряется, но отвечает:

— Танечка, ну что же ты, Ленин — это же наш ВОЖДЬ!

Это была трагическая ошибка... Мне как раз тогда читали Фенимора Купера на ночь... Я очень удивилась и звонко спросила:

— Дед, а мы что, ИНДЕЙЦЫ?

В трамвае — буря возмущения пока еще очень советских граждан. Дед схватил меня в охапку и выскочил из трамвая на ближайшей остановке...