самостоятельно передвигаться, мы наливали в него бензин, и ездили с жутким грохотом и дымом по островным автобанам. От него постоянно что-то отваливалось, мы прикручивали упавшие детали на проволоку и ехали дальше.

Был у нас друган Серега (сейчас уважаемый человек, чиновник, поэтому фамилию не скажу, хоть режьте!). Малый недалекий, или прямо скажем — тупой, но с огромным апломбом, амбицией и снобизмом. Этакий яппи. В отличие от нас, рафинированных микроцефалов и дебилов, прическу имел аккуратную, ногти стриг вовремя, выбрит был гладко, костюм носил, галстук-удавку и туфли начищенные. Особый шарм ему придавал, совершенно извращенного покроя кожаный плащ, с полами выше колена, немыслимого коричневого цвета, и, полагаю, актуален этот плащишко был в начале

50-х. Габаритами Серега отличался кличковскими и зело неповоротлив был.

Обстановку живописал, далее — история.

Как-то осенью, после дождя, я подчеркиваю — после дождя дело было, едем мы вдвоем с Серегой, на Анжеле, в наш двор, ибо нас ждут соратники. До точки, примерно километр по дворам, и у нас обрывается тросик акселератора, или "газа" для неспециалистов. Двигатель у ЗАЗа, как известно в корме, и у меня рождается гениальная идея: "Серега, дабы нам Анжелку не толкать, предлагаю поступить следующим образом — мы открываем крышку моторного отсека, ты располагаешься сбоку от автомобиля, берешь в руку тросик "газа", тянешь его на себя, тем самым увеличиваешь обороты, и идешь рядом с авто на манер дамы с собачкой. Я, тем временем, осуществляю управление агрегатом. Таким образом и дошкандыбаем до места". Серега кивнул, дескать, принято, и встал на исходную. Серега берет обрывок тросика и НАМАТЫВАЕТ его на длань огромную. Мы начинаем движение, но... Серега делает это слишком вальяжно и на какую-то секунду опаздывает. Анжела тронулась, Серега, проворностью не одаренный, движется чуть медленнее автомобиля, и тросик натягивается, повышая обороты, Анжела движется быстрее, Серега пытается её догнать, но делает это всё с той же вальяжностью, и — не успевает. Я уже упомянул о прошедшем дожде, так вот я, находясь за рулем, по привычке, объезжаю лужи, расположенные в шахматном порядке, а кореш мой драгоценный, вынужден ломиться огромными сайгачьими скачками, непосредственно по осенней распутице, отделиться-то от Алжелки он не может, так как кисть свою он к ней привязал особо тщательно. Когда я оглянулся и увидел детину, сосредоточенно совершающего легкоатлетические спурты в развевающемся кожаном кафтане и галстуке, и уже покрытого толстым слоем жидкой грязи, у меня началась истерика. Я потерял способность что-либо соображать, и понятие "тормоза" моментально стерлось из моей памяти. Кореша, ожидающие нас у подъезда наблюдали следующее: во двор, с истошным воем, зигзагами, резво влетает грязная "лайба", рядом с ней, со скоростью молодого леопарда, несется, не менее грязный субъект, в очертаниях которого угадывается нечто знакомое. "Лайба" останавливается, и из нее, мешком, вываливается другой субъект, конвульсивно содрогающийся, нечленораздельно хрюкающий, с безумными глазами, полными слёз. ..

Как мы приводили кореша в порядок — совсем другая история.