Понятие "в тесноте, да не в обиде" мне хорошо знакомо. Годы детства я провел в квартире, где жило шесть человек: дедушка с бабушкой, родители и двое детей. Годы первого брака – в аналогичном составе, только теперь я был средним поколением. Были и общежития, и казармы. Но апофеоз тесноты и необиды случился позднее, когда я любил одну прекрасную женщину по имени Катя.

Катя привечала всех сирых и убогих. В ее доме (не дворец, обычный таунхаус), помимо трех родных детей от четырех до шестнадцати лет (муж слинял вскоре после рождения младшей), более или менее постоянно обитали:

– Кимберли, подружка старшего сына, околачивалась в доме целый день, только на ночь не решалась оставаться;

– одноклассник среднего скрывался от отцовских запоев. Я раньше думал, что пьяный батя с топором – чисто российское явление. Да нет, встречаются отдельные экземпляры и в Америке, и даже с ружьем вместо топора, и ничего хваленая опека им не делает. Вот Чарли ночевал у нас едва ли не чаще, чем дома;

– Катина мама приходила нянчить младшенькую и тоже ночевала у нас чаще, чем в своей пенсионерской квартире;

– в подвале жил юный гений, сын школькой подруги, у которой нашлись деньги на обучение мальчика в американском вузе, но не осталось на жилье;

– мой сын приехал на летние каникулы;

– приезжали Катины иногородние сестры, племянницы и подруги с мужьями и детьми или без оных;

– свою долю веселья вносили подобранные в шелтере собака и кошка, которые жили действительно как кошка с собакой;

– уборщица, беженка из Средней Азии, после уборки не уходила, а вызывалась что-нибудь приготовить и забалтывала всех, кто имел неосторожность зайти на кухню.

Периодически возникали еще какие-то неопознанные мной люди и животные. Недоставало только цыганского табора и говорящего попугая.

Если вы спросите, где Катя брала деньги на прокорм этого колхоза, я отвечу: из тумбочки, конечно. Не так уж дорого обходятся небольшой старый дом, скромная, но надежная машина, самая простая еда и одежда. Ее зарплаты и алиментов вполне хватало. Ну и моя зарплата не была лишней.

Все люди, дети и звери были совершенно замечательные, все всех любили, но в такой толпе мелкие коллизии происходили ежечасно. Кто-то не хочет спать. Кто-то, наоборот, дрыхнет, когда остальные уже готовы и ждут. Кто-то не поделился мороженым. Кто-то два часа сидит в уборной. Кто-то рассыпал почти собранный пазл. Кто-то слишком долго и не в свой черед играет на приставке. Кто-то отказывается выключать эту ужасную музыку. Кому-то наступили на хвост. Кто-то вертится под ногами. Кто-то просто не в настроении и готов всех убить. Катиного доброго сердца хватало на всех, она всех мирила и утешала с неизменной улыбкой, но не успевала она погасить один конфликт, как уже назревал следующий.

Близился Катин день рождения. Я спросил, что ей подарить.

– Немного тишины и покоя, – попросила она.

Немного тишины и покоя я ей уже дарил, когда увез ее отдыхать только вдвоем. Но вырваться удалось всего на четыре дня, это было катастрофически мало и вскоре забылось. Требовалось перманентное решение.

Нужная вещь нашлась на гаражной распродаже. Всего за два доллара. Это был медный колокольчик с надписью "Ring for a hug". В переводе – "Позвони, чтобы тебя обняли".

Колокольчик поселился на кухонном столе и начал работать. Теперь каждый, кто чувствовал себя несправедливо обиженным, не кидался на обидчика с кулаками и не бежал со слезами к Кате, а шел звонить в колокольчик. Первый, кто слышал звон, должен был прийти и обнять пострадавшего. В девяти случаях из десяти этото хватало, чтобы слезы высохли и обида прошла. Даже кошка с собакой поняли предназначение колокольчика, в минуту жизни трудную сбрасывали его со стола и ждали того, кто придет на звон и их утешит.

Психологи говорят, что человеку для нормального самочувствия нужно восемь объятий в день. У нас поначалу получалось восемьдесят восемь. В основном обнимашки происходили по линии близких отношений или родства, но не только. Не вижу ничего плохого в том, что мне пришлось переобнимать всех мальчишек, и некоторых проезжих подруг, и Кимберли, и малышку, и даже бабушку и уборщицу. Это ведь только объятие, маленький кусочек сочувствия и тепла, и ничего кроме.

Тут бы поставить точку. Но правда жизни требует рассказать всё до конца. Идиллия длилась меньше года, потом мы с Катей поссорились и расстались, очень глупо и на 99% по моей вине. Подробностями делиться не буду, вы все равно не поверите, что взрослый психически здоровый мужчина может творить такую дичь. Ни о чем в жизни я не жалею сильнее, чем о том, что так бездарно ее потерял.

В прошлом году общие знакомые сообщили о ее внезапной смерти. То ли она сама до последнего не знала о болезни, то ли знала и скрывала, об этом на похоронах не говорили. Говорили о ее доброте и душевной щедрости и о том, как она всем помогла в жизни. Захотели выступить человек 20 из ста с лишним присутствовавших: ее уже взрослые дети, родственники, друзья, коллеги, выросший Чарли в военной форме, повзрослевшая Кимберли, которая рассталась с Катиным сыном еще в школе, но все равно пришла. В каждой второй речи поминали Катин странноприимный дом, колокольчик в кухне и традицию Ring for a hug, которая, оказывается, поддержала в трудные минуты очень многих людей. Мне очень хотелось тоже выйти к могиле и сказать: "Это я! Я подарил ей этот колокольчик!". Не вышел: стыдно было того, из-за чего мы расстались.

Через месяц я снова пришел на кладбище. У христиан принято класть на могилу цветы, у евреев – камешки. Катя – еврейка наполовину, ее могила была завалена вперемешку тем и другим. Среди камней и букетов я увидел знакомый медный колокольчик. Не знаю, почему Катины дети не захотели оставить его себе. Наверно, решили, что без мамы традиция потеряла смысл. Я поднял его и позвонил, непонятно, зачем. Не думал же я, что Катя встанет из могилы, чтобы меня обнять.

Женщина, сажавшая цветы на соседнем участке, подняла голову и спросила:

– Зачем вы звоните? Не знала, что есть такой обычай.

– Видите, тут написано "Ring for a hug"? – пояснил я. – Если человек звонит в этот колокольчик, значит, ему позарез нужно, чтобы кто-нибудь его обнял.

– Я сейчас, – вдруг сказала она. – Только руки отряхну от земли.

Нет, ничего у меня не возникло с той женщиной. Мы просто постояли пару секунд в обнимку, обменялись несколькими фразами и разошлись. Мне есть от кого получить положеные восемь объятий в день, но это совсем другая история.

Когда я пришел в следующий раз, колокольчика на могиле не было. Надеюсь, он теперь служит какой-то другой семье.

К истории от 29.10 про "не трожь святое" и охреневшие банки, эксплуатирующие не ими созданное.

Это вообще какая то гнусная традиция пошла.

Недавно смотрю телек, никого не трогаю — и тут Музыка из детства.

Увертюра Исаака Дунаевского из "Детей капитана Гранта".

Для человека, зачитавшего в детстве до дыр всего Жюля Верна и сто раз пересмотревшего его советские экранизации (и Дети капитана Гранта", и "Капитан Немо") — это Искусство с большой буквы.

И тут в эту музыку со своей нафиг никому не нужной билибердой врывается какой - то поганый банчок, натужно изображающий всеобщее счастье от их "самых лучших" (ага, щаззз) карт, кредитов, ставок и прочего мусора.

Который, может, и научился делать деньги из воздуха (или, точнее, из карманов людей, которые по нужде или глупости лезут в это и потом годами кормят банк своими процентами).

Но вот создать что - то реально полезное — даже не попытается.

Потому что кошелек на том месте, где Душа должна быть.

И потому несмотря на весь свой пафос будет забыт через неделю после закрытия (а сколько их, не менее пафосных, уже позакрывалось).

Поэтому на самом деле, не трожьте святое.

Преамбула: Не всё, что кажется плохим, таким является.

Я, будучи офицером Российской армии, как-то забирал из Белгородской учебки солдат, для дальнейшей службы в моей части.

Всех бойцов поделили на 2 группы, половину- мне, половину — второму офицеру из другой части.

Когда бойцы моей группы спросили, где они будут служить, я ответил, что На Кавказе.

Вся моя группа тут же схватилась за телефоны.

Уже через 15 минут начальству учебки начались звонки от генералов-депутатов-бандитов, что именно этого бойца отправлять на Кавказ — ну, никак нельзя. В итоге, я два дня переоформлял людей, ибо постоянно были такие звонки, и меняли мне бойцов в группе.

Когда я забрал наконец сформированную группу, я отвёз их на Кавказ. А точнее, на Чёрноморское побережье Кавказа, в СОЧИ. Где они благополучно отслужили положенный срок в субтропиках на берегу Чёрного моря.

А вот вторая группа, которая отмазалась от "Кавказа", уехала на Тикси, за Полярный круг!

Мораль: Не пытайся перехитрить судьбу, она всё равно хитрее!