Свекровь — монстр?

Моё первое знакомство со свекровью закончилось очень быстро. После третьей рюмки чего то местного, сделанного из сливы. Штука оказалась заборной. Я долго пыталась остановить землю и сойти, а потом пояснить как я живу и чем занимаюсь. А утро порадовало стаканом холодной минералки на столе, сквозь который радугой преломлялся белый свет (Физику я не прогуливала, чо уж). Но только после жидкости, попавшей в мой как Сахара организьм, почему то начался дубль два, как в плохом американском фильме. Опять душа в рай, а ноги в милицию и малость "мы ее теряем" верещали мысли в голове. Я принюхалась к жидкости в стакане.

Вдруг враги народа, читай свекровь, решили дискредитировать русскую девицу в рассвете лет, чтоб узнать настоящее имя, фамилию, номер паспорта, на кого работаете, сколько платят и переписывайте уже завещание на меня. В стакане приятно пузырила в нос та самая минералка.

Странно, подумала я, щипая себя за ладонь. Не сплю, самогонку, каюсь, не впервые пробовала, а забрало, по рассказам очевидцев)), как от спирта.

— Милый, — звонок в Россию в 8 утра, -А ты не в курсе, чо енто у вас тут за местный алкоголь прилагается к хинкали? Может новые приправы?

— Выпила воды и по новой?

— Эммм... Так что это? И хватит улыбаться там, я всё вижу.

— Джипитаури это, — ржач в трубку, — не добродившая чача.

Так я сделала вывод, что свекровь меня любит и будем мы с её сыном жить долго и счастливо, но в другой стране.

А через полгода я соскучилась по метро, пирожинкам "Наполеон" и открытым ртам на мой акцент. Собрала котомку, денег, поцЫловала мужа в макушку и махнула вновь. В четыре утра на остановке города Д. та самая свекровь ждала меня уже часа как три на ноябрьском ветру, зажав в руках мобильный и провожая взглядами все маршрутки. И снова, чтоб никакой вражеский грузинский вирус не напал на мой "хиленький" организьм, была налита Джипитаури с перцем и выданы шерстяные носки.

Наступил новый год. Традиции традициями, а без елки никак. Не помог даже обещанный объявлением на магазине штраф в тысячу лари (20 000 руб на наши) за спиленную сосну, и 30 декабря в 21 нуль нуль свекровь отправилась добывать мохнатую ветку. Ну я леди не местная, если что бегать умеющая быстро и делающая при палеве огромные жалостливые глаза (да, да, кота в шреке я играла), была оставлена на балконе на стреме.

И представляете: Ночь... Снега нет. Но воздух такой морозный, что слышно как затягивается трубкой дед на балконе на три дома ниже и сплевывает слюну. Я в шерстяных носках, мужниной черной для конспирации кофте сижу в засаде на балконе первого этажа пятиэтажки и жду условного камушка от свекрови. И тут камень летит, я перегибаюсь через балкон, хватаю в темноте в меня тыкающуюся ветку сосны метра в два, затаскиваю со страху её чуть ли не со свекровью и захлопываю дверь на замок. Всё, хоть апокалипсис начнётся, а не докажите, что мы спилили, а не на дороге нашли новогодний атрибут, мохнатую лапу, колючие иголки.

Бой курантов в полночь и брызги шампанского на нашу "елку" запечатлелись на память предкам в формате джипиджи)). А вне "скрытой камеры" мы со свекровью зажигали петарды и выбрасывали в окно, пугая кошек, и не успевших прекратить пиликать сигнализацией машин.

Теперь мы со свекровью трепетно любим друг друга, верим в дружбу народов и всегда спорим, чья очередь мыть посуду, посматривая на свёкра. И ничего страшного, да? с того, что я половину не понимаю мне сказанного и всегда киваю, типа согласная? Зато мы в совершенстве умеем договариваться жестами, какие помидоры лучше взять на чахохбили и куда от свёкра запрятать три литра вина на очередной праздник, для сохранности)).

По дороге на работу проезжаю обычную киевскую хрущевку. В окне второго этажа замечаю мальчика, который стоит, приложив к стеклу лист бумаги. На нем большими красными буквами написано: ПОКОРМИТЕ.

Я останавливаюсь. Сердце выпрыгивает из груди. В голове тысячи вариантов ситуаций и развития событий. Его морят голодом. Бьют. Его похитили. Сейчас он начнет прыгать из окна, а я буду его ловить. Вызвать полицию. Социальные службы. Звать прохожих. Ломать дверь.

Я почти бегу к дому и уже под окном вижу, что пониже под словом "покормите" написано "ежика". И еще ниже — "в кустах". "Покормите ежика в кустах" — просит меня мальчик со второго этажа.

Я останавливаюсь. Я думаю, ох, малыш, я бы сейчас тебе рассказала все, что думаю про ежиков, кусты, перенапряжение, усталость, постоянную тревогу, неопределенность, неоднозначность, непонимание. Про невроз. Недосып. Недолет.

Но я просто пишу в блокноте — "ежика здесь нет". Он читает, кивает мне, исчезает на минуту и возвращается с новым листом. На нем написано: "тогда приходите вечером! "

А я что. Я приду. Потому что ответственность и изобретательность нужно поощрять!

Прорвемся, дорогие! Сколько там тех ежей!

Парадокс выживания.

В 1933 году в Германии самой безопасной со всех точек зрения была позиция пассивной поддержки режима. Риск попасть под маховик репрессий (если ты, конечно, не еврей, не коммунист, не гомоc@ксуалист и далее по списку) минимальный. Нет ничего такого, что случилось бы с тобой, но не случилось бы с другими. Причем даже в случае

Был у меня друг. Могли сутками переписываться в интернете, часами болтали по телефону, катались на роликах, ходили на выставки. И как-то постепенно я начала понимать, что влюбилась в него. Но никаких намеков на взаимность с его стороны не было. Потом меня на месяц положили в больницу. Когда меня выписали, решили отметить это дело. В итоге я напилась и призналась ему в своих чувствах. В ответ он меня начал целовать и... Я потеряла сознание.

По всей видимости лекарство в организме еще оставалось и дало такую реакцию с алкоголем. Когда пришла в себя не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, глаз не открывались, говорит не могла. Слышала только, как врач скорой расспрашивал его о том, что произошло. В итоге увозить меня на скорой не стали, посоветовали отвезти домой и сделать промывание желудка. Каково же было удивление моей мамы, когда часов в 12 ночи, незнакомый ей парень принес на руках ее дочь без сознания. Так они и познакомились, моя мама и мой, теперь уже, муж.

Знаменитый немецкий физик Генрих Рудольф Герц в школьные годы очень увлекался работой на токарных и столярных станках, а в воскресные дни даже посещал ремесленную школу.

Позже, когда Герц был уже известным профессором, старый его учитель по токарному делу, узнав о судьбе своего ученика, с сожалением воскликнул: — Как жаль! Он был бы прекрасным токарем.