Вот совершенно реальная, абсолютно правдивая история, рассказанная одним сотрудником ФСБ – слава Богу, пообщаться с ними, по долгу службы, в свое время довелось немало.
Возвращались комитетчики с задержания из Троицка в родной Челябинск. Три джипаря, в каждом по четыре опера, "Макары", "Калаши", дипломат с мечеными купюрами – все как полагается. Асфальтовая стрела трассы, заходящее солнце, из динамиков льются ласкающие слух аккорды шансона. Устали, как собаки, ничего не хочется – только до дома добраться поскорее, и упасть до утра.
Но не тут-то было. Откуда ни возьмись, на обочине – мамка. Это простой советский человек остановился бы, предложил подвезти пятидесятилетнюю женщину, но на то он и простой человек. А у этих друзей глаз наметан – других там и не держат.
— Что, мужики, прикольнемся? – предложил кто-то.
— Да легко!
Останавливаются, выходят. Мамка, видя такую кучу народа, уже начинает умножать их на баксы, и уже начинает думать, что Крушавель – вот он! Совсем близко! Проводит их к девочкам – выбирайте! А девочек – штук двадцать, на любой вкус – высокие, пониже, пышные, стройные, от восемнадцати до сорока, умеют все! Как говориться, за ваши деньги – любой каприз!
Впрочем, там не только девочки были. Был еще здоровый, широченный охранник. Голова – лысая, как коленки у девочек, и растет сразу от плеч – шеей там и не пахло.
— Слышь, мать – почем?
— Ну, вот эти, — показывает она. – По сто. Те – по двести. А вот эти… о! По триста! Но они того стоят!
— Нет, мать, ты не поняла – за лысого сколько?
Девочки в шоке. Мамка в ступоре. До самого лысого смысл сказанного еще вообще не дошел.
— Что, простите?
— Нас девочки не интересуют – за лысого сколько хочешь?
Тут лысый стал что-то понимать. Понимать, что он крупно встрял – один на дюжину! Да и девочки так сочувственно на него посмотрели… им-то, наверно, к такому раскладу не привыкать… Ясен пень, лысый еще надеется, что это всего лишь шутка, но голову, на всякий случай, в плечи втянул – точно как черепаха! Не очень понятно, правда, как это у него получилось – без шеи-то.
— Что вы, что вы! – замахала руками мамка. – Он не продается! Он здесь вообще для других целей!
— Да как не продается? Сказала же – выбирайте. Вот мы и выбрали. Лысого хотим!
Лысый уже сжался, стал в два раза ниже и в три раза уже, но, один черт, не помогало.
— Да ты, мать, не бойся – не скупимся, — и тут появился дипломат с меченными. – А если хорошо поработает, то и премируем!
— Ребята, вы серьезно? – переспросила мамка, в которой уже проснулась коммерческая жилка.
Любой каприз за ваши деньги! О том, что лысый не продается, и вообще несет в себе другую функцию, она уже не думала. Крушавель близко, как никогда! Так что думала она уже о том, за сколько же его продать?
— По пятьсот баксов за раз – хватит?
До лысого тоже дошло, что шутки кончились. И даже перспектива заработать его не прельщала, а потому нашел единственный возможный выход – бросился в лес, только пятки засверкали.
— Стой, куда! – завопила мамка.
Но было уже поздно. Крушавель обломился.
| 26 Jun 2009 |   |
| - вверх - | << | Д А Л Е Е! | >> | 15 сразу |
Понятие "в тесноте, да не в обиде" мне хорошо знакомо. Годы детства я провел в квартире, где жило шесть человек: дедушка с бабушкой, родители и двое детей. Годы первого брака – в аналогичном составе, только теперь я был средним поколением. Были и общежития, и казармы. Но апофеоз тесноты и необиды случился позднее, когда я любил одну прекрасную женщину по
КАК Я ВЫЛЕЧИЛ ХРОНИЧЕСКИЕ ГОЛОВНЫЕ БОЛИ в 18 лет, т. е. давно ))
В школе страдал мигренями был доходягой и вместо футбола сидел в библиотеке.
В виду болезненности, часто кушал таблетки и запомнил название многих и показания ну и естественно всем давал советы чем и от чего лечиться. За что меня ласково называли "Хирург", "ходячая библиотека".
У всех студентов, кто не в курсе, сейчас сессия. Дня 3-4 я готовился с утра до ночи, но вот позавчера мне это дело совсем надоело, и я решил немного "поразвлекаться" со своей девушкой.
Родители у меня в то время были на даче, поэтому в ту ночь я, как следует, отвлекся от экзаменов, но наутро меня начала мучить совесть — был на половине лекций, препода видел еще реже. Поэтому сразу же, как встал, начал загружать себя всякими математическими терминами. Девушка все поняла, бросила простыню в ванную и быстренько ретировалась к себе домой, дабы не мешать мне грызть гранит науки. Грыз я его до самого вечера, пока не вернулись мои родители. За ужином они всячески пытались отвлечь меня от экзаменов.
Мама: "А к тебе кто-нибудь приходил, или ты все это время готовился к этим проклятым экзаменам?"
Чтобы родители не приняли меня за студента-фанатика, отвечаю: "Ну, я, вообще, готовился, но маленько погулял, да и Лешка заходил пару раз." Эта фраза для меня оказалась роковой. — Через полчаса мама показывается из ванной с простыней (которую с этими экзаменами я совсем забыл постирать) и шепотом произносит: "И давно вы это с Алексеем?"
С тех пор родители, похоже, определились с моей ориентацией, и надолго...
Еду в такси. Тихо, спокойно бубнит радио, иногда перешибаемое хрипами рации с фразами типа "я 17й, еду туда-то". Радио, насколько могу понять, вещает об исторических местах города и собственно о самой истории города. Голос диктора хорошо поставлен, в общем, приятно слушать — не современные диджеи: ). Стоим на переезде, соответственно радио стало слышно лучше. Вдруг сквозь хрип эфира пробивается чей-то вопль, похоже из таксистских:
— Леха, выключи микрофон, тебя все такси слышит!
— А он у меня и так выключен, — спокойно парирует "диктор", практически без прерываний продолжающий. — А сейчас мы проезжаем мимо нашей знаменитой швейной фабрики, к сожалению...
Дальше я слышать перестала — подъехал поезд.
Водила плевком выкинул окурок в окно, усмехнулся:
— Наша знаменитость, раньше работал переводчиком и экскурсоводом в краеведческом. Поругался с директором, ушел. Теперь в такси работает. Очень его туристы любят. Даже больше, чем краеведческий.