Сегодня воскресенье, 21 июня, день медицинского работника.

(Медик — это, по Ожегову и Далю, — человек, обучающийся медицине, то есть студент, у них праздник 25 января; а врачи, медсестры и санитарки — это мы, медицинские работники)).

Мои родители — педиатры, папе сейчас 90 лет, вкусно поесть и слегка выпить он очень даже уважает; а маме — 91, связать крючком скатерть, сходить в магазин за капустой и испечь пирожки, строго повоспитывать детей (меня с сестрой...) и радостно позволить внукам-правнукам вить из неё веревки — любимые занятия.

Три короткие истории в знак благодарности и признательности родителям-врачам от сына-педиатра.

Историю про маму рассказала мне, тогда школьнику, ее сослуживица.

Переводят резко отяжелевшую трехлетнюю девочку из "обычного отделения" к маме в инфекционную больницу. Мамочка девочки в истерике — "не пойду ни за что в инфекционку, там дочь ещё чем-нибудь заразят и она тогда точно умрет".

Еле-еле ее убедили перевести ребёнка. Ключевой стала фраза кого-то из мамочек других больных детей — "как приедешь в инфекционку, требуй, чтобы тебя положили к Вере Сергеевне, у неё дети не умирают".

Перевели ее поздно вечером, и она за ночь свела с ума весь дежурный персонал, каждые полчаса требуя "Веру Сергеевну".

С утра маму дежурный врач ещё до оперативки попросил срочно посмотреть еще более отяжелевшую за ночь девочку. Мамочка ребёнка снова взвилась в истерике — врача, срочно, ребёнку совсем плохо, обещали саму Веру Сергеевну, не хотела ведь ехать...

"Ну, я Вера Сергеевна. Сейчас посмотрим и все будет хорошо".

На этом мамочка сломалась и... уснула. Проспала без перерыва несколько часов.

Мама почти не выходила из палаты трое суток.

Я дома перед школой разогревал себе вчерашний (а потом и позавчерашний) борщ или щи, не помню уже, какой-то суп...

Девочку спасли, выжила.

История для папы — да, сегодня же ещё и День Отца!

Как-то раз ещё интерном дежурю я в инфекционной больнице. По Скорой привозят девочку лет 12, "сыпь на лице; диагноз — корь под вопросом". Выхожу в приемный покой. У девчонки — аккуратно очерченный круг мелкой сыпи вокруг рта...

А отец лет пятнадцать назад, придя с работы, рассказывал, что привезли сегодня к нему на консультацию в диагностическое отделение мальчишку. Сыпь непонятной этиологии вокруг рта. С ребёнком мама, врач Скорой, пришёл зав инфекционным отделением, ещё кто-то — консилиум по непонятному диагнозу идёт.

Версии разные, мнения тоже. Время от времени и врачи и мать спрашивают мальчишку, после чего или из-за чего началась сыпь - тот испуганно таращит глаза и мотает головой, мол, не знаю, я тут ни при чем.

Отец не выдержал и говорит ему: "Ты стакан или чашку сосал? " — "Неаааа... маленькуууууююююю баночкууууу.... "

(Всунул губы в банку и стал всасывать воздух в себя. Банка под давлением ко рту присосалась, элегантно так болтается, поверхностные сосуды полопались — вот и "круг сыпи вокруг рта").

(Так я познакомился на практике с "методом конкретных вопросов", была тут у меня история на эту тему).

К сожалению, большого консилиума, то есть зрителей моих ахренительных как-бы-ясновидящих-способностей)) собрать было невозможно и я просто, помянув добрым словом своего папу и его медицинские рассказы, объяснил мамочке, что это за сыпь и отправил ее с дочкой, радостных и счастливых, домой, витаминки есть для крепости сосудов.

Третья, моя, история для моих любимых родителей.

Кандидатскую я защищал очень поздно, с "седыми висками и голубыми глазами" — очередной контракт позволил иметь немного свободного времени и я просто почувствовал, что "если не сейчас - то уже никак").

Диссертация основывалась на моей клинической работе и монографии, написаной лет двадцать пять назад и переизданной пять раз. Плюс восемь патентов и научное открытие.

На защиту я надел самый скромный, почти чистый, галстук... самый потертый пиджак... благоухающие дореволюционным гуталином туфли, вместо лоферов...

Не помогло...

Академики и профессора из диссертационного совета кровожадно оглядывали меня перед вопросами, как каннибалы Джеймса Кука из песни Владимира Высоцкого...

Первый же вопрос председателя диссовета: "Уважаемый, вот тут написано, что Вы ещё и лекции успеваете в университете читать... а скажите, на сколько повысится Ваша зарплата, если Вы, ВСЕ-ТАКИ, сумеете защититься? "

Я откуда-то помнил цифру... ответил.

Председатель плотоядно хмыкнул и, брезгливо прочитав из анкеты моё тогдашнее место работы, таким добрым-добрым, просто задушевным тоном, спросил: "Г. В. , а скажите нам, только честно, глядя в глаза, мы же всё понимаем — а диссертация-то Вам зачем? "

(Знаете, бывают ситуации, когда ты вдруг сначала как бы со стороны слышишь свой собственный голос, и только после этого со страхом осознаешь, что это именно ты сейчас несёшь эту хрень...)

Так и я, вдруг как бы со стороны, слышу свой собственный, пятидесятичетырехлетний, голос: "Я маме с папой обещал... "

Безжалостно и профессионально драли меня академики и член-корры вместо обычных 50-55 минут — два с половиной часа... вместо стандартных 8-10 вопросов — 27...

Ни одного чёрного шара.

И очередную рюмку за всех коллег-врачей, за папу с мамой, я сейчас, в День Медицинского Работника, а не медика, вкусно выпью!

Иду с работы, уставший и злой как черт. По телефону ещё на работе поругался с женой, дома жду продолжения разборок. Напротив меня большую квартиру занимает сын генерала МВД, лысоватый парень за 30, постоянно меняющий сожительниц. Особенность квартир в нашем доме такова, что происходящее в соседней квартире вообще не слышно через стену — даже громкую музыку, но вот в холле можно слышать каждое слово даже если люди не повышают голоса.

В общем, выхожу из лифта, и сразу слышу "спектакль в 2 ролях". Постановка до того напоминает мои разборки с женой, что я не удерживаюсь, остаюсь у лифта и прислушиваюсь. За 7 минут соседи успевают проорать почти все наши с женой проблемы, разложить по полочкам кто какой му.. к и разосравшись в полную дребедень девушка вылетает из квартиры в слезах, я же сразу от лифта направляюсь домой. "Дорогая, как же я тебя люблю! — говорю я жене прямо с порога. От желания ругаться и плохого настроения не осталось и следа! Блин, как к психоаналитику сходил.....

Приходит ко мне вчера друг и рассказывает новый анекдот из жизни, про прапорщиков (он работает в институте и сейчас сидит в приемной комиссии).

Так вот, приходит к нему прапорщик с сыном (вылитый маленький прапорщик) подавать документы на поступление. Им дали бланки, объяснили, как заполнять и оставили без присмотра. Через полчаса выясняется, что как заполнять, до них не дошло! Тогда их тыкают лицом в образец и объясняют, для чего сей лист тут висит. До них вроде доходит и они начинают заполнение бланка.

Через час, когда вся приемная комиссия потихоньку начинает хихикать, прапорщики приносят заполненный бланк и удаляются. Дальше происходит самое интересное! Вся приемная комиссия увидев заполненный бланк, начинает потихоньку сползать со стульев, не обращая внимание на абитуриентов, а дело в следующем.

Как образцовые прапорщики, эти ребята заполнили бланк, при чем им удалось правильно заполнить свои данные, после чего они ПЕРЕЧЕРКНУЛИ ЛИСТ и внизу написали "ОБРАЗЕЦ"!!!

Институт. Военно-морская кафедра.

Радиодело преподает капитан первого ранга Д. Д. (в просторечии — Дима), видный, представительный мужчина с наголо обритой (до блеска)головой (чем-то смахивал на Броневого - тот же типаж). На одном из последних перед экзаменом занятий сообщает: "Кто не ответит принцип работы радио, то бишь схему Попова — двойка без разговоров! "

Экзамен. В коридоре кафедры кучкуется студенческая братия, уже прошедшая горнило испытаний. Из аудитории появляется очередная надежда отечественного кораблестроения. На традиционный вопрос "Ну, как? " буквально шипит сквозь стиснутые зубы: "Ну, Дима! Ну, с-с-сук-к-ка! "

Дверь сзади открывается, в проем высовывается блестящая Димина голова:

— Дима — не с@ка, Дима предупреждал!!!

У меня живёт сова. Просто нужно передержать, пока у меня её не заберут в центр реабилитации птиц, откуда её выпустят на волю.

Недавно у меня были знакомые с ребёнком. Сразу предупредил, что к птице не подходить, так как кусается. Запер сову в комнате. "Ох, ну дайте ребёнку посмотреть на птичку". Когда я отказал, у девочки началась истерика, а я стал [ч]удаком, которому птица дороже ребёнка. Я о вашем ребёнке, блин, беспокоюсь! Мне насквозь пробили руку, пока пытался дать лекарство! Шрам их не убедил.