Ночевал как-то у подруги, заядлой туристки. Любимое ее занятие это лазать с рюкзаком по горам и петь с гитарой у костра.

У нее окна выходят на оживленное шоссе. Привыкнув дома к относительной тишине по ночам, начинаю ворчать: "ну вот, уснуть невозможно, ты бы себе хоть стеклопакеты поставила, машины, понимаешь, ездят, …

Беруши надо было прихватить и снотворное.

— Это не машины, — отвечает она, — это море шумит… Представь… Пляж… Море… Лазурные волны набегают на берег и, пенясь, откатываются назад… Набегают… и откатываются… Их ровный шум убаюкивает, навевает сны… Ласковый ветер освежает нагретую солнцем кожу… Волны шумят…

Я верю, я почти засыпаю…

Тут "шум моря" прерывает громкий треск — мотоцикл без глушителя.

Невозмутимый голос подруги:

— Легкий моторный катер пронесся по глади бухты…

Собрались как-то в самоволочку солджеры, в общем поход этот состоялся по большой просьбе повара ихнего, который постоянно был при деле и никуда целый год из кухни не вылазил. Мужики охотно согласились сводить его в кабак, благо с деньгами у них слава богу всё было. Задобрили на КПП самогоном своих коллег, и двинули в городок ближайший.

В обеденный перерыв побежал в центр и занял очередь за пирожками, наивно рассчитывая ещё и по магазинам проскочить. Но тётка-продавщица больше трепалась с соседкой-мороженщицей, чем торговала. Мои минуты и надежды таяли. В довершение, когда я стоял вторым и уже ощущал ливерный аромат из кастрюли, прикрытой засаленным полотенцем, она завела беседу с дежурившей у лотка дворнягой, слащаво сюсюкая:

— Ну что ты на меня так смотришь?

(.. виляние в надежде хвостом )

— Пирожочек хочешь?

(.. то же, с удвоенной амплитудой)

— не дам я тебе пирожочек

(.. виляние всем телом, голова набок и одно ухо вверх)

— Пирожочек денежек стоит! (назидательно)

Тут я не выдержал и вмешался:

— Он не пирожок просит, он с братом попрощаться пришёл!

Остались мы с барбосом без обеда, но ржание очереди и перекрывающую её отборную тёткину ругань я ещё долго слышал.

Дознаватель одного из РУВД Москвы возвращался вечером к себе домой, побывав в гостях. На нем была пижонская шапка, пижонская шуба и такие же сапоги на меху. Этот наряд он надевал в редких случаях, как, например, сейчас.

В темном месте его встретили трое, вытащили ножи и приказали раздеваться. Шуба и шапка им понравились.