Дела давно минувших дней, преданья старины глубокой.

В 70е годы был такой хороший обычай — вывозить коллектив за счёт предприятия за грибами. И вот в один из августовских деньков дружный коллектив института ядерной физики был вывезен подальше от цивилизации в лес. Народ запасся ведрами, корзинами, бутербродами и само собой беленькой, для успешного завершения дня на природе. Ехали долго, всю дорогу потешаясь над коллегой, который вместо лукошка погрузил коробку из-под Рубина. Рубин — это был такой гигантский по габаритам ламповый цветной телек. В коробку соответственно можно было засунуть взрослого человека. Сын этого сотрудника очень обижался за папу, но по причине малолетства сопел молча.

И вот прибыли. Шофёр ещё постарался в лес заехать пока есть возможность и на полянке остановился. Договорились — сбор через 6 часов. Старт! И только хруст веток затихающий вдали...

— Папа, а мы?! Пошли скорей грибы искать! — сын-третьекласник не мог понять отчего его папа, вместо того, чтобы сломя голову искать грибы, не спеша раскладывает на сиденье бутерброды и сворачивает голову поллитре.

— Куда торопиться, сынок, лес кругом, успеем.

— Но у нас такая большая коробка!

— Ничего ничего, иди поиграй пока, — приговаривал отец, наливая вторую.

Огорчённый пацан отошёл от автобуса и стал морально готовиться к позору.

Но вдруг под его ногой чтото громко хрупнуло, это был здоровенный белый груздь, замаскировавшийся как партизан. Рядом сколько хватало глаз вздымались очень подозрительные холмики. На радостные вопли сына отец ответил:

— Сынок, я знал, что грибы есть, причём совсем рядом. Мы же в лесу!

Через 6 часов усталые грибники вернулись, неся частично наполненные емкости. В автобусе сидел пьяненький Родионыч, дураку было ясно, что он никуда не ходил. Шутники уже набирали воздуху побольше, но тут кто-то крикнул: — Смотрите!

В конце салона стояла осмеянная коробка изпод телека, битком набитая отборными груздями. Воздух вырвался в едином крике: — Где?!

— Сына, покажи это место людям, — сказал Родионыч и задремал.

Через час груздями были забиты все ёмкости. Родионыч был разбужен и опять напоен, как герой дня. Пока он мог говорить все спрашивали, как же он догадался никуда не ходить, а искать рядом с автобусом.

— Друзья, вас подвёл инстинкт — искать грибы подальше от цивилизации. Вы не учли, что автобус заехал в самую чащобу. Удаляясь от него, вы

ПРИБЛИЖАЛИСЬ к цивилизации.

История реальна. Через 10 лет Родионыч стал моим свекром, а его сын моим первым мужем.

Дело было в 90-х. К нам в провинциальный город приехал американец, волонтер Корпуса Мира. Кроме английского ничего не знал. Ему предстояло прожить у нас целый год. Он был напуган. В такой жопе мира он ещё не бывал.

Квартиру ему сняло посольство.

И он пошёл в ближайший магазин, вознамерившись купить курицу. Потом он собирался сварить себе на плите бульон.

Придя в магазин, Вейд понял, что это отнюдь не супермаркет, за прилавком стояла продавщица-абориген, и на все его англоязычные мольбы о курице, отвечала — нихт ферштейн.

Тогда Вейд подключил воображение, и голосом и согнутыми в локтях руками изобразил кудахтанье и движения собиравшейся взлететь домашней птицы.

Продавщица просияла, — Ага! Поняла! — и выдала Вейду лоток с тремя десятками яиц.

Но Вейд и тут не растерялся, и строго сказал по-русски:

— Нет! — и показав пальцем на яйца, сказал, — Мама!

Смотрел по ТВ цирк Солейль. Потрясающие вещи творили акробаты. Талант, годы тренировок... Но мать природу не перещеголяешь.

Сумская улица (центр Харькова), страшный гололед, машины непрерывной цепочкой идут медленно, со скоростью километров 10 в час — по одной полосе в каждую сторону. Идем с приятелем, разговариваем. Я вижу, как

Пришел к подруге в гости. Сидим, пьем чай с печеньками в виде цифирек. Смотрю, ее младший братан, ботан очкастый, каждую печеньку взглядом провожает и как-то странно на меня смотрит. Че, говорю, печенья жалко? Нет, отвечает тот, я просто удивлен — ты последовательно съел все цифры из числа "пи" вплоть до шестнадцатого знака после запятой..

Учился я в школе. И был у нас тогда учитель истории-олигарх. Он ездил в школу на горбатом запорожце. Тогда, представляешь. Один-с@ка ездил из всех учителей. Остальные пехом шли. 70-е года тогда были, если че.

Приедет и поставит, главное перед центральным входом, как для насмешки всем. И с понтом потом про гегемонию нам на уроке втирает. Штрейкбрехер, с@ка такой. Но пацаны-то наши пионеры как на подбор были тогда все, главное, на такую фигню не велись. И как большая перемена, все на улицу бегом, покурить, снежки там зимой, если лето – карты, сека, бура, потом бокс, как всегда. Ну и пожрать, конечно, на ходу. Да, макдональдсов ваших тогда еще не было, так перебивались нашими пирожками-ватрушками.

Ну и конечно заодно, брали этот капиталистический запорожец руками человек двадцать-двадцатьпять, поднимали и бережно уносили его за школу.

На раз-два. Там аккуратно ставили. И так каждый божий день. Сука, не вру.

И каждый вечер потом смотрели, как на ступеньках школы хватался за голову и голосил наш незабвенный учитель истории. "с[тыр]или, суки-и-и".

От такого крика сразу ходил в туалет весь наш микрорайон. А мы сидели в школьных кустах, и ржали до не могу.

Сейчас я понимаю, что он был еще и хороший актер. Знал ведь все заранее, наверняка. Но тогда, много ли было надо нам, пацанам. Верили ему. И ржали.

Посвящаю местным бандерлогам. Ваш КаРе.