в их лапы…

Эпизод первый- слегка иронический.

Июль 1986 года. Наглотался в Адлере сероводородной водички – ныряли на глубину за рапанами, приехал домой из отпуска, началось расстройство желудка просто реактивное – пришлось идти лечиться.

Инфекционная больница в Ленинграде (собственно и сейчас — в Петербурге) называется "Боткинские бараки". Строгий режим, личные вещи отбираются, выход из коридора заперт, больной может только находиться на своей пронумерованной койке, сидеть на своём пронумерованном горшке, или прогуляться по коротенькому коридору.

Анализы относят в лабораторию, ставят на посев в автоклав и надо подождать полторы- две недели, пока будет результат. От результата зависит дальнейшее- то ли выпишут, то ли заставят в стационаре лечиться. А то и вовсе изолируют от остальных- инфекции и весьма опасными бывают.

Скучно было ужасно. Дней через пять мне удалось украсть белый халат и собственные брюки. Рядом с окном находилась водосточная труба, можно было вылезти тайком (второй этаж) и прогуляться по парку, изображая из себя младший медперсонал. На территории было только два телефона, с которых можно было позвонить в город – на проходной и в больничном морге.

С проходной меня вахтёрша прогнала после второго раза – нечего тут отсвечивать! А в морге девчонки – практикантки из мединститута, заставили меня помогать им перегружать, гм, тела усопших – за своего приняли. Им самим тяжеловато было.

Всё какое- то развлечение.

Потом в палату к нам перевели паренька с диагнозом "острое отравление".

Он и поведал эту историю. В отпуске на юге он познакомился с барышней своей мечты – море, пальмы, романтика.

Барышня ответила взаимностью. Уезжали, расставаясь- только что не плакали. Он Ленинградский, а она из Сибири. Обычно отпускные романы долго не живут, у них же получилось иначе – чем дальше, тем больше оба чувствовали, что не могут друг без друга. Почти год прошёл.

И настал тот миг, когда она радостно ответила "ДА! " на его предложение. Папа будущего жениха нашёл способ оформить заявление в ЗАГСе заочно – по высланной доверенности, была выбрана дата волнующего события, и накануне из заснеженной Сибири прибыла сияющая невеста с коллективом ближайших родственников.

Разумеется, для знакомства был организован тёплый междусобойчик. Что там на столе оказалось несвежее? Бастурма из медвежатины? Самодельный осетровый балык? Грибы? Настойка (70 градусов) из облепихи?

Отравилась вся компания. На скорой последних увозили уже без сознания. Парень вместо свадьбы двое суток пролежал под капельницей.

Скоро он узнал, что если высунуться по пояс из окна, и поорать, повернувшись налево, то можно увидеть свою избранницу в женском отделении. Развлечений действительно было мало, поэтому эти сеансы связи с удовольствием смаковались и обсуждались всей палатой.

Из наиболее добродушного, что ему говорилось сквозь хохот – "Это тебе Бог знак подал, не женись! "Но были и более ехидные подколки –"Ты у неё спроси, сколько раз она сегодня на горшке сидела, кто больше, ты, или она? Кого раньше выпустят? "…

Парень был добродушный, не обижался. А нам всем в общем- то просто немного завидно было смотреть на его счастливую физиономию.

Результаты моих анализов пришли раньше его, диагноз – гастроэнтерколит, лечится дома простым фесталом, так что я не увидел завершения этой истории — выписали. Но надеюсь, что у них всё было в порядке…

Эпизод второй – почти чудо.

На работе в котельной лопнула стеклянная колба, небольшим осколком меня несильно стукнуло в глаз. Легонько, не больно, поморгал, промыл и забыл. (Забегаю вперёд — это было лёгкое повреждение склеров- наружных покровов глаза. Если бы я вообще к врачам не обращался, само бы прошло).

Заболело к утру — не сильно, но неприятно. Позвонил на работу и поехал в глазной травмпункт на Литейном. У врачихи в кабинете человек пятнадцать практикантов в белых халатах-

— Отлично! Проводим исследование на предмет поиска осколка!

Вместо стола там вытянутое горизонтально зубоврачебное кресло. Меня укладывают, накрывают салатного цвета простынёй с отверстием для доступа к глазу, сёстры забегали за инструментами, студенты располагаются стоять поудобнее, чтобы лучше видеть...

Небольшая заминка. Сестра что- то шепчет врачихе, та-

— Что, совсем нет? Гм. Так, больной, придётся потерпеть- ди... на (не помню названия, препарат для анестезии) нету, но вы не беспокойтесь, на глазном яблоке нервных окончаний нет, вы почти ничего не почувствуете.

Поехали. Веки раздвигаются специальной скобкой с защёлками- чтоб не моргал. Каждое своё действие она описывает и объясняет, давая всё рассмотреть в деталях тем, кто не успел увидеть вовремя.

Вы пробовали поднести себе иголку поближе к глазу? Неприятно, правда?

Так это в своей руке, и знаешь, что не уколешь. А тут не иголка, а скальпель, или пинцет — и знаешь, что в глаз полезут.

Я же всё вижу — глаз- то работает. И эти ещё десятки внимательных зрителей.

Минут через пять меня уже колбасило так, что и руки и ноги тряслись, и зубы стучали.

— Больной, вы спокойнее можете? Вы мне мешаете! И зачем я вообще пришла работать в травму!

— Извиняюсь, а вы раньше не в Гестапо работали?

Стекла не нашли, про гестапо я огрызнулся, когда она уже зашивала глаз. Делается это кривой иголкой, и, чтоб затянуть стежок, глазное яблоко дёргают достаточно сильно — а это ощутимо больно.

Слово "палач" не имеет приемлемого варианта в женском роде — не "палачиха" же? Гадина обиделась, бросила инструменты, разоралась и ушла. Вернулась правда, минут через пять и зло, молча закончила. Башку забинтовали повязкой, как у пирата. Я на ватных ногах спустился в регистратуру, выписал больничный, оделся и вышел.

Руки трясутся, закуриваю — должно быть кто- то в этот момент на меня сверху, из за облаков, вдумчиво так посмотрел – как изнутри толкнуло что- то. Я вытащил больничный — ну точно, печать забыл поставить.

Возвращаюсь. Так мол и так, я тут печать забыл...

— О, как хорошо, что вы вернулись. Мы тут машину в Первый Мед отправляем, поезжайте- ка с ней, пусть там посмотрят- стекла- то так и не нашли?

Печать ставить отказались, куда деваться? Ну и поехал.

Я никогда не слышал, чтобы врачи так матерились. Единственно, что было сказано без ругани в адрес коновалов с Литейного, это — "НЕМЕДЛЕННО НА СТОЛ! "

Эта "врачиха" зашила разрез сикось- накось, и глаз потёк. Если бы я поставил печать на больничный, и поехал домой, часа через три лечить было бы уже нечего. Пусть лишний раз в гробу перевернётся от моей благодарности, гадина.

Обстановка в хирургической на два порядка выше, чем в травме, институт всё же. Тёмная операционная, врач работает со специальным микроскопом с подсветкой. Два человека — врач и сестра.

Но.

Анестезии и там не оказалось.

А способность испытывать стрессы такого уровня уже были исчерпаны мною не то- что полностью, а и в долг на пару месяцев вперёд.

— Доктор, говорю, не обижайтесь, но давайте сделаем что- нибудь, чтобы или ничего не было видно, или чтоб я ничего не чувствовал. Иначе я тут сейчас точно- или в штаны себе наворочу, или искусаю кого- нибудь.

Дальше просто — атропин в глаз, реальность превращается в расплывчатое светлое пятно, минут за десять- пятнадцать всё закончилось.

Со стола я стекал, как тесто. Сестра реально помогла дойти до палаты — сам стоял, за стенку держась, а идти — это надо было передышку после каждого шага.

Дня через три сняли повязку, всё получилось хорошо, спасибо врачам Первого ЛМИ — больше сорока лет прошло, оба глаза видят одинаково прилично.

Змею на Литейный так и не вернули.

Ну вот, например.

Проходили мы Суэцкий канал на теплоходе "Омск". Это не так быстро, как на автомобиле или на поезде, занимает около двух суток, включая Суэцкий залив со стороны Красного моря. И за эти сутки, постепенно двигаясь в очереди к каналу и проходя его, к борту беспрестанно пришвартовывались бесконечные лодчонки с местными аборигенами, что-то продающими и рекламирующими (по-современному менеджеры-агенты продаж или что-то в этом роде).

Они безо всяких разрешений поднимались на борт при помощи своих крючьев и лестниц (тем более, наш теплоход был загружен и потому осадка была низкая), располагались на палубе и открывали свой маленький базар. Торговали и днем, и ночью. Правда, не более десяти-двенадцати километров относительно берега, потом их со скандалом изгоняли очередные право имущие жители очередной финансовой границы. Капитан, не в первый раз проходивший этим путем, не препятствовал этим рейдерам, только предупредил команду, чтобы никто ни шагу сделать этим акулам бизнеса внутрь корабля не разрешал.

Чего там только не было… И кораллы, и жемчужные бусы и ожерелья (кстати, я купил пару штук и одни из них подарил сестренке, оказались настоящими, без подделки), и всевозможные тряпочки вроде джинсов и футболок, и эксклюзивные (как клялись продавцы) снадобья и корешки от всех болезней одной порцией (как это мне напоминает современные интернетовские разводы).

Между прочим, верили. Не всему подряд, конечно, но некоторые из команды покупали так называемый "мумие" местного производства. Не знаю, откуда из этого снадобья растут ноги и что там намешано, но этот продукт пользовался у экипажа особым спросом. И покупали всерьез, и кормили этим снадобьем родных и близких, и продавали его по договорной цене на портовой барахолке. Но я не знаю ни одного случая, чтобы кто-то отравился или что-то в этом роде. Правда, и о пользе тоже не наслышан.

Короче, мы преодолели Суэц, прошли Босфор и нам открылась дорога в порт Николаев, что на Черном море. Где-то дня за два до прибытия ночью поднялась суматоха. Моториста прямо с вахты сняли и отволокли к судовому врачу (славная в том рейсе была женщина) с острым отравлением. Переполох, промывание желудка, проверка камбуза, продуктов. Мы терялись в догадках, кухня-то одна, едим одинаково. Но через сутки все обошлось, моторист даже вышел на очередную вахту (сине-зеленый, правда, но относительно здоровый, только сыпь какая-то непонятная по телу). На все вопросы ничего не отвечал, только пожимал плечами да отмалчивался.

По приходу в порт новая неожиданность: на берег списывают сразу двух мотористов, - того самого бедолагу, в больничку, (как позже узнали, врач постаралась, договорилась с коллегами) и Яшку, стоявшего вахтой раньше него. Замечательный был парень, душа любой компании, как пел Высоцкий: — "Врун, болтун и хохотун…". Так убедительно врать никто на моей памяти не умел. Ну с ним понятнее, у него как раз отпуск подходил, а родом он из Одессы, вот и покатил в свой родной город, экономя время и деньги. Меня определили на вахту в машинное отделение (я работал электриком, но по специальности был электриком-мотористом), и дальше рейс продолжался уже с неполным экипажем.

Где-то через неделю очередным портом стоянки была Одесса, вот там-то мы встретились с Яшкой и за рюмочкой узнали подробности той истории.

"Где-то без четверти четыре обхожу я каюты, бужу очередную вахту (так было принято). Захожу к своему сменщику, он не спит, а внимательно разглядывает фунфурик с этой гадостью".

Забыл рассказать о том чудодейственном средстве, широко рекламируемом арабами-целителями. Это, по их словам, незаменимая вещь при близком контакте с противоположным полом (что-то вроде Виагры, но для наружного применения). Ярко-красная желеобразная субстанция, что там намешано — до сих пор является тайной производителя, но запах – специфический, что то вроде присыпки от тараканов. В их русском варианте это называлось довольно лаконично и точно. Но не буду озвучивать название, дабы случайно не нарушить Закона о рекламе.

"Он сразу смутился, но поздно, я уже увидел", — продолжал Яшка. "Ну как же мне не воспользоваться случаем похохмить, я же себе этого никогда не прощу…".

"Ты как думаешь, вещь стоящая? ", – спрашивает. "Безусловно", — отвечаю. "Я в Суэце ночью видел, как даже сам боцман две баночки втихаря приобрел. А он толк в таких вещах знает. Так что не сомневайся, не подведет. Только для усиления эффекта нужно это и вовнутрь принять чуть-чуть".

"Да вроде говорили, это наружное", — с сомнением протягивает он.

"Я тебе говорю авторитетно, не раз лично испытано. Все тетки твои будут (на сленге моряков в тот период, тетки – особи женского пола от пятнадцати и до восьмидесяти пяти). Кстати, у тебя винца не осталось? А то у меня все закончилось, а ночка душная, не помешало бы немного перед сном принять". И полез в нему в рундук. Пока пошарился, пока нашел… Оборачиваюсь, а он доедает с задумчивым видом печенюшку с тонким слоем этой хрени. У меня сразу глаза и челюсть полезли в разные стороны.

"А ничего", — говорит. "На аджику похоже, только соли не хватает".

"Эй-эй", — говорю, — "Больше не надо, во всем нужно знать меру. И зачем тебе сейчас-то? Это нужно где-то за час, полтора перед интимом. Скатился в машинное отделение и места себе не нахожу. Может, доктору сообщить? Но через десять минут спускается на вахту этот дурень. Все вроде нормально, вахту сдали-приняли, я успокоился и пошел спать. А через пол часа началось… Давай еще по одной, а то я как вспомню, так нехорошо становится.

Наутро вызывает меня мастер (докторша сдала), таким я никогда его не видел. В Николаеве, говорит, чтобы я духа твоего не видел. Но чрез сутки отошел, просто в отпуск выгнал".

Вот такая история. А говорят, коронавирус. От всех болячек в мире и от человеческой глупости прививок не напасешься.

легче, чем отрицательную. Наверное, потому, что против положительной разницы есть лекарство — бессонная ночь. А что делать с отрицательной разницей при раннем самолёте? Вернее, самолёт был не совсем ранний, но подольше поспать, как перед Новым годом, было невозможно... Поэтому в первые несколько дней после возвращения я думала лишь об одном... Почему-то было трудно вовремя встать, я постоянно переставляла будильники. Я ругалась: "Организм, ты дурак? У тебя же ещё три часа дня! Кто вообще спит в это время? "Потом-то я поняла, что, если ложишься в 4, уже без разницы... Только 1 января после этого можно нормально встать, потому что нехорошо в первый же день года нарушать обещания... Каждый день я из-за перестановки будильников хотела отменить сиесту (час дневного сна), но в 18:00 (там, откуда я прилетела, было время моего отбоя) не могла сопротивляться... Сиеста не могла продлиться час. Обязательно два! И всё равно я чувствовала себя разбитой... Удивительно, что при двухчасовой сиесте в такое время не было бессонницы. И почти ничего полезного я за эти дни не сделала... В общем, ужасное состояние было. Потом-то я поняла, что всё это было не зря... Почти через месяц у меня родилось стихотворение о джетлаге. А сегодня у меня почему-то такое же состояние... Я снова сто раз переставила будильник и всё равно не выспалась. Приступить к полезным делам так и не смогла. Сиеста продлилась полтора часа. Потом час работы (я репетитор). Потом я стала анализировать своё состояние и вспомнила, что в последние два дня ложилась и вставала НА ЧАС ПОЗЖЕ! Всего на час! Неужели у меня какие-то проблемы со здоровьем, если даже на час нельзя сдвигать режим? Я уже успела попрощаться с мечтой о Владивостоке, но всё-таки решила измерить температуру... Ура! 38,7! Да, я радуюсь этому, как школьница, несмотря на то, что ни в школу, ни в вуз мне не надо, а любимую работу я по болезни не отменяю, потому что работаю дистанционно. .. Значит, проблемы со сном — это всего лишь последствие болезни!

ходили в основном жены сотрудников. Теперь сама история. В поликлинику очень часто (раз в неделю точно) ходила одна такая жена. Кем работал ее муж в строительном министерстве, история умалчивает.

Дамочка была очень вздорная и скандальная — она жаловалась глав. врачу поликлиники на всех и на вся — не то что бы ей, что-то, по ее мнению, не так сказали, а если даже в ее сторону косо посмотрели. Первых 10 врачей, по ее жалобе, уволили сразу, не смотря на их заслуги, стаж и квалификацию... Но дня не проходило без жалобы во время посещения этой пациентки... И следующих врачей и остальной персонал уже не увольняли, а заставляли писать объяснительные... Но особо дамочка любила посещать врача, с которым работала рассказчица — это была единственная врач, на которую она ни разу за все время не пожаловалась. У гинеколога она готова была сидеть часами, описывая все свои ощущения, рассказывая подробно об интимных отношениях с мужем и всяко разно. Но в один прекрасный, для поликлиники день — сейчас поймете почему — дамочка пришла на прием не одна, она привела на прием дочь, лет 13-14, у которой по словам мамы, какой-то дискомфорт в интимном месте. С огромным трудом врач уговорила маму подождать в коридоре во время осмотра дочери. После того, как за мамой закрылась дверь врач решила сначала побеседовать с девочкой. Это было довольно симпатичная девочка, с правильными чертами лица и с роскошными темно русыми волосами, заплетенными в очень толстую - толще мужской руки, косу. Коса свисала намного ниже пояса

(сейчас поймете, почему я рассказываю так подробно про волосы девочки).

Поговорив с девочкой и выяснив у нее интересующие подробности, врач повела девочку за ширму, где располагалось гинекологическое кресло. Теперь небольшое отступление — в гинекологии существует такое понятие — степень чистоты — не помню, сколько их точно (за давностью лет) — ну, предположим — 10...

Десятая — самая худшая и там, чаще всего требуется стационарное лечение. У девочки — по рассказу врача — была 25...

Когда девочка вышла из-за ширмы, врач задала ей невинный вопрос — она ее спросила, как часто она подмывается.

Девочка, казалось не поняла вопроса врача. Тогда ее спросили, а как часто она моется полностью, под душем, в ванной... ответ ошарашил медиков -

— Понимаете — сказала девочка — вы же видите, какие у меня волосы — их очень много и они очень тяжелые, их очень плохо сушить, но волосы по своей структуре очень сухие и они очень долго не пачкаются, не салятся, поэтому я мою их не очень часто — когда раз в неделю, или даже реже, примерно раз в 10 дней...

— Тогда и сама моешься?! — спросила врач.

— Да — подтвердила девочка.

Врач проводила девочку до двери и пригласила в кабинет маму, плотно прикрыв за ней дверь.

Как рассказывала моя коллега, такого отборного мата, таких витиеватых выражений она никогда не слышала, тем более от своего врача, милой интелигентной женщины. Не матерными словами была единственная фраза — шляется здесь от нечего делать по поликлинике, строчит жалобы, а собственную дочь даже подмываться не научила!

После этого случая дамочка жалобы писать прекратила, стала ходить в поликлинику только если действительно было необходимо, и к гинекологу свои визиты не прекратила и ходила уже обязательно с дочерью и на врача смотрела, как на бога.