от качества медицины, и т. д.

Лет 20 назад ко мне привели на консультацию девочку-аспирантку, у которой "ничего не получалось с кандидатской".

Она потратила титанические усилия и оценила (в одном "моногороде") здоровье ВСЕХ новорожденных детей в течение одного года. В городе был один роддом и одна детская поликлиника, так что найти практически все данные по нескольким сотням детей не составило особого труда. Из примерно 800 мам около 300 работали на заводе с некими химическими вредностями (аппаратчицы), а примерно 500 — там НЕ работали, и были медсестрами, библиотекарями, продавцами, кондукторами маршруток, и т. п.

Согласно всем классическим представлениям, состояние здоровья у "химических" детей должно было быть намного хуже, чем у "нехимических" (хотя беременных, как и предписывает закон, отстраняли от работы с вредными веществами).

Проблема была лишь в том, что в реальности все оказалось ровно наоборот: -).

Там был лишь один показатель, по которому "химические" дети были чуть-чуть хуже, чем дети библиотекарш, зато по всем остальным параметрам дети библиотекарш просто уже почти дышали на ладан, в отличие от здоровеньких детишек аппаратчиц.

Объяснить, почему дети аппаратчиц были намного здоровее детей бюджетниц, с точки зрения влияния химических вредностей было невозможно. Поэтому аспирантка и пришла ко мне.

Я только хмыкнул: "А ты знаешь, какие зарплаты у аппаратчиц и у бюджетниц? "

"Не-е-ет... А какое значение это имеет? "

"Значит так. Делаешь случайную выборку из 25% бюджетниц и 25% аппаратчиц. У тебя же есть их адреса, или номера телефонов? "

"Е-е-есть... Я их обзванивала через год после рождения детей, узнать состояние их здоровья... "

"Ну вот — обзвони четверть из них снова, и узнай примерную сумму дохода на одного члена семьи в месяц. Потом добавишь как один из доп факторов для сравнения параметров здоровья".

Через два месяца мне аспирантка принесла бутылку очень хорошего коньяка.

Как только сделали поправку на ЗНАЧИТЕЛЬНО более высокие зарплаты аппаратчиц (на тот момент — в среднем раза в 2-3 выше, чем у бюджетниц) — все встало на свои места.

У аппаратчиц было достаточно денег и на то, чтобы самим поесть до родов мяса и фруктов (и покормить потом ребенка), и на более дорогие лекарства. И это, получается, более чем компенсировало контакт будущих мам с ОЧЕНЬ вредными веществами на производстве. Достаточно сказать, что анемии у детей бюджетниц выявлялись в ДВА С ПОЛОВИНОЙ (!) раза чаще, чем у детей аппаратчиц.

А вот при сравнении семей с РАВНЫМИ уровнями дохода все-таки оказалось, что дети аппаратчиц имели намного худшие показатели здоровья, чем дети бюджетниц (что и требовалось доказать).

Защита кандидатской прошла на "ура", причем оппоненты отметили, что в работе была сделана одна из первых в РФ попыток оценить влияние на здоровье детей не только экологических, но и экономических факторов.

Я только ухмылялся в усы...

как в старом фильме, к режиссёру подбегает молодая актриса, которая без пяти минут три дня работает в театре и говорит, что знает главную партию и всю жизнь мечтает её спеть. Делать нечего, на неё напяливают костюм, делают прическу, а режиссёр тем временем говорит напутственные слова. Начинается спектакль. Но как только молодое дарование открывает рот и начинает петь, всем становится понятно, что лучше бы спектакль отменили! Слушать это было невозможно. Но действие уже не остановить. Режиссёр за кулисами рвёт на себе волосы и потеет. Спектакль подходит к концу. Актриса должна выйти на сцену к своему мужу (по спектаклю) и спеть "Вбий мене! " (спектакль игрался на украинском языке). Она поёт "Вбий мене! ", что переводится, кто не понял, "Убей меня! ", партнёр достаёт огромный бутафорский кинжал и уже готов был вонзить его в артистку, но она вдруг отпрыгнула! Испугалась, наверное. Возникает пауза. Она, пытаясь спасти ситуацию, снова поёт: "Вбий мене! ", но опять в последний момент отпрыгивает. Режиссёр, уже почти лысый и весь потный, почти в голос шепчет из-за кулис: "Поймай эту с@ку, схвати крепко и убей её, наконец! А то я сейчас сам это сделаю и не бутафорским кинжалом!". В третий раз прозвучало: "Вбий мене! ", актёр схватил крепко актрису, вонзил в неё кинжал и должен был грянуть хор, но они все корчились от смеха. Кое-как доиграли! Артистку эту, как говорят, уволили тут же.

И вот как-то лежим в своем бетонном раю, окна открыты настежь. В тещином в эту пору в форточку веет запахом сирени и прохладой от земли, птички поют, а здесь неуловимый запашок от асфальта, который доносит и до нашего 4го этажа. Далеко за полночь, но не можем заснуть, ворочаемся потные.

Тут в дополнение ко всему включается радиоточка наверху. Над нами живет еврей-алкоголик с которым конфликт. Раз засекли его, когда мочился у наших дверей, по пьянке этаж перепутал и ключ не подошел к квартирке. А сейчас судя по происходящему радиоспектаклю он привел к себе двух дам и у них там продолжение какого-то алкогольного торжества. Пьеса происходит на три голоса: его гнусавый, дамский старушечий и дамский звонкий. Сначала происходит диалог гнусавого и старушечьего с громкими чмоканиями между делом, потом охами-вздохами и скрипом кровати. В финале наступает тишина прерванная старушечьим возгласом:

— Как хорошо таки!

Под него мы мирно засыпаем. Но оказалось ненадолго, это был антракт.

Начинается акт номер два. Диалог гнусавого и звонкого голосов:

— Дашь?

— Не дам!

— Дашь?!

— Не дам!!

И так сорок раз вподряд. Причем громкость постепенно усиливает ибо герои драмы приближаются к открытому окну. Окон в комнате два: слева двойное и справа одинарное. Я не выдерживаю и иду посмотреть на актеров из маленького окна. На пятом этаже в большом высунуты две пьяные рожи, сверху нашего друга, а внизу дамская с рыжими локонами. Судя по напряженным выражением этих рож между ними происходит борьба на предмет стягивания трусов. Я быстренько бегу на кухню, где в корзине стоят мягкие от жары тещины помидоры, потом к окну.

Первый помидор очень удачно попал соседу в профиль и ослепил супостата. В тоже время рыжая дама смогла вырваться и отвесить ему пендаль. Интерес к трусам был тут же утерян и началось разбирательство о нанесенной физической травме. И наш гнусавый пошел к окну высмотреть на улице хулигана. А я его уже поджидал и повторил залепуху. Наверху поднялся переполох. На этот раз к окну пошла старушенция. Досталось и ей.

Вся кампашка переполнилась гневом и судя по хлопанью дверей ринулась на улицу ловить хулиганов. До утра стояла мертвая тишина.