немного отошел, повернулся к папе с Юрой и завел разговор о том как, должно быть, опасно летать вообще.

Оба, и папа и Юра, отличались зубоскальством и ехидством, но Юра — в особенности. Поиздеваться он любил. И умел он это делать так, что понимал это тот, над кем он издевался, только в самый последний момент.

Вот и в этот раз Юра начал издалека.

— Самолеты, — сказал он нервному гражданину, — сегодня очень надежные. Летать довольно безопасно. Куда как опасней ездить на автомобиле. А особенно — на мотоциклах. Сплошные одни аварии кругом.

— Да, — поддакнул нервный гражданин с явным облегчением, — вы правы.

— Вот у меня, — продолжил Юра, знакомый недавно в катастрофу попал на мотоцикле.

— Что, врезался куда? — спросил нервный пассажир сочувственно.

— Не, — флегматично сказал Юра. — Не врезался. На него самолет сверху упал.

Нервный гражданин после этого замолк, и до конца полета не произнес ни слова.

думал, как бы эти жильцы не остались без света, так ещё у него и запор случился. А при этой беде он на ночь пьёт 7 таблеточек травы сенны, меньше его не берёт.

И вот субботним вечером ему звонят, мол опять без света сидим, помогите, пожалуйста.

Выдаю ему пластинку сенны, бутылочку воды, говорю, чтобы ровно в семь выпил, тогда эффект будет, когда нужно.

Сгорела ещё одна скрутка. Он опять чё-то там сделал и опять сказал, что надо менять проводку обязательно. Жильцы в отказ.

И тут уставший и злой муж говорит:

— Да, пропади она пропадом эта работа! Надоело всё!

И с этими словами достаёт пластину, вылущивает по одной кучу таблеток и жрёт эту кучу на глазах у встревоженных жильцов.

— Больше вы меня не увидите, прощайте…

Жильцы чуть не плакали и хотели ему вызвать скорую. Говорили, что всё пройдёт, всё наладится.

Но проводку они менять всё-таки решились, сенна сработала утром как часы, а я ржала весь вечер, представляя ужас жильцов, наблюдавших акт "суицида" неадекватного электрика. Занавес.

по всему полю.

Вновь прибывшие распределялись в проигрывающую команду, поэтому счёт всегда был приблизительно равным, что позволяло держать накал страстей на неизменно высоком уровне.

Впрочем, эмоции не выплескивались за рамки спортивных правил и периметра корта. Поэтому претензия появившегося персонажа была нам непонятна.

— Прекратить игру! — на поляну из-за деревьев в золоченом эполете и белоснежной рубашке выкатился красивый выпускник школы МВД.

Безуспешно попытавшись отобрать у нас мяч, он начал просто хватать за руки пробегающих игроков и пытаться поставить подножки.

— Что-то случилось? — вежливо обратился я к свежеиспеченому младшему лейтенанту.

— Да, вам всем нужно прекратить играть и разойтись! — важно сообщило мне должностное лицо.

— С чего ради?

— Потому что я так сказал! — блеснул логикой представитель власти, по выхлопу я немедленно понял, что он безвозвратно бух.

Братва собралась в кольцо вокруг нас.

— Слышь, а ты чё, мент что-ли? — борзо спросил тертый Крест.

— Да, я мент по жизни! — нашего гостя понесло, для пущего страха он достал из кармана корки и начал тыкать нам в лицо. Это стало роковой ошибкой. Внезапно стремительным движением Крест выхватил документ и передал его в толпе. Мы, разумеется, ловко сныкали.

— Ты не мент, ты ментенок, пшел отсюда, играть мешаешь!

Парень сначала опешил, попробовал рыпнуться, но споткнувшись о наши враз поугрюмевшие хари, взбзднул.

— Ну, пацаны, хорош, я пошутил, — заныл он.

— Хочешь ксиву обратно? Зови своих пятерых ещё, играем шесть на шесть до десяти, выиграете — ксива твоя, телефон за углом, — резюмировал Крест.

Залетчик печальной трусцой уплелся за подмогой. Мы недоумевающе уставились на Креста.

— Ща приколемся, — беззаботно махнул тот рукой, — чё, продолжаем?

Минут через пятнадцать подъехала буханка со взрослыми милиционерами. Обиженный персонаж был с ними, тыкал в нас пальцами и с жаром что-то объяснял. Милиционеры начали вытаскивать дубинки.

Дружелюбно помахав рукой, Крест двинул к ним уверенной походкой. Передав удостоверение старшому, он пару минут потёр с ним у капота, старшой кивнул, но прощаться за руку не стали, в силу очевидных классовых противоречий. Крест трусцой побежал к нам. Милиционеры покидали демократизаторы в машину, засунули ксиву в нагрудный карман выпускнику, взяли его за шкирку и демонстративным сочным пенделем отправили в чрево УАЗика.

— Ну чё? До последнего? — сквозь смех предложил Крест. Но все уже лежали вповалку. Игра закончилась.