Осторожно интересуюсь: "А пятница – это которая послезавтра? Или через две недели?". Послезавтра, конечно, говорит, приходите к обеду и получите свой паспорт. Я на всякий случай прочитал на стенке ещё раз правила выдачи – точно, выдаются в течение двух недель. Ушел в недоумении. В пятницу после обеда прихожу, спрашиваю "Где мой паспорт?". Выходит начальница паспортного стола и, жутко извиняясь, практически падая на колени, говорит, что паспорт ещё не готов, приходите завтра. Говорю: "Но ведь завтра суббота, а в субботу паспортный стол не работает?". "Да, в субботу мы не работаем, но именно завтра выйдем, чтобы Вы смогли получить паспорт". "А в какое время приходить?". "Можете приходить с самого утра, я буду на рабочем месте в 9.00". Совершенно перестав что-то понимать в этом мире, ухожу. Всю ночь не спал, пытался понять причину такого поведения начальницы. Вариантов не нашел. В субботу собирался с утра на дачу, но ради такого случая отложил поездку на несколько часов. Осторожно вошел в помещение паспортного стола. На месте администратора сидит начальница, в полной форме, с золотыми погонами. Широко улыбаясь, вручает мне паспорт. Беру его, не зная, что и думать. Смотрю – всё нормально, паспорт мой, выписан вчера, совсем свежий. На всякий случай посмотрел вокруг – может где скрытая камера висит? Не видно. Глупо улыбаясь, благодарю, прощаюсь и разворачиваюсь, чтобы уходить. "До свидания, всего Вам доброго" — говорит начальница, — "И не забудьте завтра прийти на выборы". Ах, вот оно в чем дело! Я совсем забыл, что завтра выборы. А без паспорта я бы не смог участвовать в голосовании, а это нарушение моего конституционного права и их за это накажут. Всё стало на свои места. И я со спокойной душой поехал на дачу.

вопрос и в первой же ссылке появилось предложение задать вопрос юристу и оставить телефон. Перезвонили почти сразу и предложили приехать к ним на консультацию. У них якобы "именно сегодня дежурный юрист консультирует по данному вопросу".

Наше пенсионерское свободное время сыграло роль (слава богу, не роковую). На следующий день в назначенное время приехала к ним в офис на Кутузовском проспекте. Все из зеркал и ковров, аромат кофе, суета клерков. Все солидно.

Молодой юрист встретил меня и провел в кабинет, в котором сидел и его руководитель. Началась беседа. Все сводилось к тому, что пенсионный фонд изначально неверно формирует размер пенсии. Не буду загромождать подробностями, но обещания свелись к тому, что вместо имеющейся у меня пенсии 23800 я должна получать не менее 34-36 тыс. И, якобы, пенсионные недоплаты не имеют срока давности, и я должна буду получить невыплаченные мне деньги за весь пенсионный срок. У меня это 6 лет. Я стала задавать разные вопросы, которые не понравились руководителю (он за соседним столом). Он жестко попросил молодого человека призвать какую-то Марию Петровну (точно имени не помню). Через 5 минут она появилась и дальнейшая беседа на ту же тему продолжалась почти два часа. Она типичный "убалтыватель". Трясла документами, папками, исковыми заявлениями, исками в суды и т. д.

В сухом остатке предложила три варианта.

Первый — я сама запрашиваю свое пенсионное дело в пенсионном фонде (она называла его выплатным делом), сама выбираю период, по которому мне удобно рассчитать исходную пенсию, далее подаю заявление в пенсионный фонд о перерасчете, получаю отказ и с отказом иду в суд. Этот вариант бесплатный. Но и без гарантий.

Второй – они сами проходят все этапы до суда, а в суд я иду сама. Стоит это 80 тыс. руб. Тоже без гарантий. (Ведь у вас же нет опыта выступления в судах, а пенсионный фонд пришлет опытного юриста).

Третий – все этапы они проходят сами, я могу даже не присутствовать в суде. Стоимость 160 тыс. руб. Практически 100% гарантия.

В ответ на мои слова: "Я подумаю" последовала тирада о том, что это сегодня мне повезло, что дежурным юристом оказалась она, которая хорошо разбирается в вопросе и знает судебную практику. А в другой день дежурным будет молодой практикант, от которого квалифицированной помощи не получишь. Моя реплика, что сегодня дежурным был тот молодой человек, который мне так и представился, осталась без ответа.

Она продолжала убалтывать и сказала, что не надо сейчас платить всю сумму. Достаточно заключить договор и потом уже думать. Просьба дать мне текст договора домой, чтобы я его подробно изучила не прошла. Якобы с каждым заключается персональный договор с индивидуальными условиями.

После трехчасового в общей сумме общения я все-таки ушла. Через час мне позвонили и напомнили, что они работают до 21 часа и я еще успею вернуться и заключить договор. Звонили и на следующий день, и через день, до тех пор, пока я не послала их в вежливой форме.

Не знаю, что это было. Может и не развод, но что-то ни у кого из моих знакомых нет такой пенсии, которую мне обещали. Хотя некоторые из них сами юристы и, наверное, должны знать подобные ходы для ее увеличения. Не даю рекомендаций, только предостерегаю.

представляло никакой угрозы для вражеских бомбардировщиков. По крайней мере, так считали натовцы, которые посылали свои самолеты бомбить сербские объекты, надеясь на современные средства подавления ПВО. Поначалу сербы не очень активно противодействовали авианалетам, но уже через три дня после начала кампании, 27 марта, они неожиданно сбили F-117 — самолет, который казался неуязвимым.

По словам Золтана, он не питал иллюзий относительно технического превосходства противника, и поэтому предпочел не открыто выступать против бомбардировщиков, раскрывая расположение своих радаров и ракет, а "залечь в засаду", выжидая, когда ему подвернется случай сбить вражеский самолет наверняка.

Как отмечает Strategy Page, эта операция наглядно показывает, что в современной войне грамотный командир может организовать успешное сопротивление даже при помощи устаревшего оружия. При этом не лишне упомянуть, что уничтожение F-117 — это всего лишь самый известный случай из карьеры Золтана. На самом деле его часть не раз отличалась во время той войны, сорвав множество воздушных налетов и сбив еще один самолет — F-16. Натовцы не смогли уничтожить ни одного радара или пусковой установки, входивших в состав батареи Золтана.

Под командованием сербского полковника находились около 200 военнослужащих. Он знал каждого из них, и в каждом он был уверен на сто процентов. Задолго до начала бомбардировок он регулярно проводил тренировки, добиваясь, чтобы каждый солдат и офицер батареи в совершенстве владел доверенной ему техникой.

Понимая, что при существующем уровне натовской электронной разведки радиопереговоры демаскируют его быстрее, чем заметят вражеские радары, Золтан организовал систему кабельной связи. Приказы иной раз приходилось передавать при помощи посыльных. Однако эти методы сыграли важную роль — натовцы не знали, где расположена батарея, так как "не слышали" ее.

Радары и пусковые установки сербов постоянно меняли места дислокации. Часть персонала постоянно была занята поисками мест, куда будет перевезена военная техника в следующий раз, а также подготовкой к ее переброске. Всего за 78 дней, которые продолжались бомбардировки, батарея преодолела десятки тысяч километров.

На сербов работала разведка. Агенты дежурили возле авиабазы в Италии, и когда с нее взлетали бомбардировщики, они по телефону докладывали об этом в Белград. Сеть наблюдателей существовала и в самой Сербии. Они также сообщали о маршрутах полета натовских самолетов.

Задолго до начала натовских бомбардировок Золтан постарался получить как можно больше информации об F-117. Он изучал все, что можно было найти — публикации в газетах и журналах, слухи о характеристиках этого самолета. Эти сведения помогли ему так расположить радары, чтобы они могли отследить невидимку". Как именно — полковник не стал рассказывать. Известно, что он не держал радары включенными постоянно, а запускал в нужный момент на короткое время, чтобы натовские самолеты ДРЛО не могли засечь и навести на них истребители.

Определение цели и обстрел происходили в самый последний момент, когда самолет пролетал вблизи батареи. Это позволяло Золтану атаковать внезапно, не оставляя противнику шансов на противоракетный маневр. Впрочем, F-117, при всех его "невидимых" достоинствах является достаточно неповоротливым и медленным самолетом. Совершить резкий маневр и уйти от зенитной ракеты, выпущенной с близкого расстояния, он не мог физически. Когда сербы сбили "стэлс", тот находился всего в 13 километрах от пусковой установки.

Наконец, Золтан, по его словам, внес некоторые изменения в конструкцию ракеты, которые позволили ей лучше наводиться на самолет-невидимку. Какие именно — серб не сказал, отметив, что они до сих пор продолжают оставаться государственной тайной.

Примечательный факт. Первая встреча между Дейлом Зелко, пилотом американского "Cтелса" F117A, бомбивший Белград в 1999 году и Золтаном Дани, сербским зенитчиком, сбивший этот самый самолет, 12 лет спустя переросла в мужскую дружбу, о которой рассказывает документальный фильм "Second Meeting".

Сегодня оба на пенсии и ездят семьями друг к другу в гости. Узнать в бывшем враге человека куда лучше, чем бомбить и стрелять в него.

Но это уже другая история.

ним в душу мутными стеклами объектива. Вдруг у подземного перехода, тетка сельского вида как вскрикнет, так тоскливо, тоскливо: "Ой лишеньки!.. "

Ну, я ее бац, и запечатлел чисто автоматически. А тетя рыдает и меня зовет. Подхожу осторожно. Мол, что? Что случилось? Начинаю извиняться.

Оправдываюсь. Случайно снял, и не её вовсе снимал. А она сквозь рев: Да знімай скікі бажаєш! У мене просто синочок так на тебе схожий, тільки молоденькій... Ойойойойой...

Ну, я конечно забеспокоился. К чему бы это?

— И что с ним? — спрашиваю.

— Ойойойойойой... в Афганістані він вже рік. И не пише давно. Була у воєнкома. Вин пообіцяв з’ясувати, але досі нічого. Я в Москву їздила і теж там нічого. Тільки обіцяють... Ойййй. Шось погане з ним.

— Да успокойтесь пожалуйста. Думаю все в порядке. Ну там, — говорю, — на задание пошел секретное в тыл врага. Я ж тоже служил на войне и знаю.

Оттуда не присылают весточек. Можно себя выдать. А ежели с ним, что случилось, то давно бы командование сообщило.

— Так, гадаєте він живий?

— Жив точно!

А сам думаю, что это я несу, идиот, а вдруг убили парня или в плену мучают...

— А здоровий, не поранений?

Несчастная тетка воткнула мне в мозг свои красные мокрые глаза.

— Ну может чуть, чуть... всякое ж бывает.

— Ойойойойойййййо.... ой...

— Да чего вы кричите! Вот дослужит, осенью вернется! Через полгода, может раньше.

А вокруг уже народ стал толпиться. Милиционер косо взглядом шарит.

Кошмар, короче.

А тетка вцепилась мне в рукав и причитает:

— Ну точно повернеться... точно... скажіть...

— Да откуда же я знаю! Думаю что вернется и все будет хорошо!

— Ні! Скажіть точно, чі не точно повернеться!?

Во дела!

— Точно!

И уже не соображая что делаю, записываю ей телефон свой домашний на клочке бумаге. Позвоните когда приедет. Это вам для успокоительной уверенности.

— А як тебе звуть сынку?

— Саша...

— Оойойойойойййой... Ой йго теж Сашей звали.

— Зовут...

– Ойойойой, серденько моє...

И тут вдруг тетка успокоилась. Глаза ее мгновенно высохли. Взяла сумку и пошла вниз. Потом обернулась и на прощанье твердо: Ну, ти мабуть точно знаешь. Я вірю тобі.

Друзья мои, увидев, что я зацепился с неизвестной женщиной из-за фотки, подошли чтобы меня выручить. Но так и застыли рядом с выпученными глазами...

Прошло несколько месяцев, на дворе стоял август, но уже все думали об осени. И вот, как-то вечером позвонил мой телефон. Беру трубку: Алло...

— Сашенька! Ойойойойй.... Мой сыночек вернувся, підбитий тільки сильно.

Я тебе запрошую у гості... Він на машині в село тебе до нас привезе и назад до твого дому доставить!

Меня как парализовало. Я забыл об этом случае напрочь. Отнекивался... А потом согласился. Через пару часов подъехал к условленному месту

"москвичок". За рулем парень, Саша. На лице несколько маленьких царапин.

Пока ехали, узнал я его историю в подробностях. Воевал. Попал в плен.

Бежал. Полгода вот так и прошли. Выбрался. Еще немного кагэбэшники помучили и отпустили с миром. В боях ни разу не ранили. Только вот граната рванула рядом и чуть землей лицо посекло. Это то, что мать назвала "сильно підбитий".

В гостях было хорошо. Соседи глазели на вашего покорного слугу как будто я [мав]р с хвостом. А мамаша Саши меня всем как спасителя представляла. Я потом у тезки спрашиваю, когда уже домой вез:

— Чего это она меня спасителем называла?

— Да когда я писать ей перестал по понятным причинам, запаниковала она.

Побежала к гадалке, к другой, третьей... Без толку... А один тут старик есть, и нашептал ей, что вот, встретит она мужика с фотоаппаратом и он ей всю правду и скажет. И что зовут мужика так же как и сына. А сам старик ничего сказать не может, потому что не знает.

Я затих, не по себе стало. Дальше Саша рассказывал мне всякие армейские истории, а я думал о том, что совсем легко оказаться непонятно кем в руках неизвестно кого.

Пошел на следующий день к священнику знакомому. Рассказал ему все как на духу. Тот почитал молитвы и сказал, что всякое бывает и все в руках божьих и даже такие совпадения. Греха никакого нет, ибо все живы и здоровы, и люди хорошие...

Александр Ляпин