Пётр I привлёк к строительству Санкт-Петербурга целую когорту иностранцев, в их числе и Доминико Трезини, итальянца из швейцарского кантона Тичино. Весной 1703 года Трезини заключил с Петром договор, в котором, кстати, было написано: "... сверх того обещаю, как явно покажет искусство и художество своё, чтоб ему жалованья прибавить". И царская роспись.

Трезини явно показал как своё искусство, так и художество: великолепный Петропавловский собор, здание Двенадцати коллегий и Летний дворец Петра I — без этих зданий Петербург немыслим. Доминико, или Андрей Якимович, как его здесь звали, усердно трудился на посту главного архитектора новой столицы и свою часть договора выполнил, а вот Пётр Алексеевич свою — нет. Больше того, прибавлять жалованье зодчему он и не собирался.

Как-то беседуя со своим любимцем Григорием Чернышёвым, в прошлом царским денщиком, Пётр в порыве откровенности рассказал, как он платит иностранцам на русской службе: "Французу всегда можно давать большое жалованье — они все весельчаки, и всё что получат, здесь у нас и проживут. Немцу нужно давать не меньше, эти любят хорошо поесть и попить, и это нам прибыльно. Англичанину надобно давать ещё больше, эти любят пожить в удобстве, из своего имения ещё сами к жалованью прибавят. Голландцу можно платить мало, эти досыта не едят, капитал собирают. А итальянцам — ещё меньше, эти — бережливые и служат в чужих землях, только чтобы накопить денег и после проживать их в своём раю, в Италии". Если б знал скромный Трезини о таких петровских правилах, может быть, и не соблазнился на его посулы...

Насчёт Андрея Якимовича царь-реформатор глубоко ошибся. Ни в какой итальянский рай он не поехал, после смерти Петра получил, наконец, прибавку к жалованью, чин полковника, мундир и шпагу, и умер здесь, в городе, который строил.

С соседкой хорошо дружили. После развода она, чтобы хоть немного отвлечься, из приюта взяла щенка дворняжки, потом с улицы подобрала котенка. Любила их, заботилась. За пять лет у неё в личной жизни ничего не происходило, мужчины приходили и уходили, никакой серьёзности. Она очень сильно страдала, хотела отношений. Потом она познакомилась с мужчиной, завертелось-закрутилось, и он переехал к ней. Первым делом потребовал избавиться от животных. Соседка два дня пыталась пристроить собаку и кота в приюты, но там свободных мест не было, и, ни о чём не думая, выгнала их на улицу. Бедные животные жили в нашем дворе, каждый раз, когда видели свою бывшую хозяйку, бежали к ней, а она прогоняла их. Другие жильцы подкармливали. Мой муж был против любых животных в квартире, и я пристроила их, нашлись люди, которые согласились их забрать. С "подругой" поругались из-за всей ситуации, больше не общаемся.

Встречаюсь с женщиной с ребёнком. Мальчику 6 лет. Родной отец ушёл из семьи, мальчик знает, что у него есть папа, но папа срать хотел на сына, переводит алименты, которых хватает на один поход в магазин, иногда приезжает погулять, но всё реже и реже.

Мальчик в сущности неплохой, немного капризный и избалованный, на мой взгляд. Женщина хорошая,

Вуз. В коридоре с учебными аудиториями, вдоль окон, расставлены лёгкие скамейки для студентов. Напротив соседней с моим кабинетом аудитории собраны аж четыре: две стоят вплотную друг к другу, и пара, с интервалом, чуть подальше. Выходя от себя, вижу картинку: посередине состыкованных скамеек сидит девушка, на коленях которой пристроилась головка другой симпатяшки, лежащей на спине на одной из скамеек и "зависающей" в смартфоне. С другой стороны, лёжа на боку, — ещё одна красавица — также с головкой на коленях этой же подружки — оживлённо обсуждает с ней какие-то интересные темы. Мельком улыбнувшись непринуждённости поз отдыхающих, прохожу по своим делам, а по возвращении обнаруживаю ещё двоих чаровниц на двух оставшихся скамейках — видимо, вдохновились примером первой парочки. И тут появляется парень — явно их хороший знакомый. Окинув удивлённым взглядом диспозицию, он задаёт закономерный вопрос: "Это что за лежбище котиков? "На секунду прервав беседу и томно изогнувшись на скамейке, красавица поправляет его: "Не котиков, а кошечек! "

Пить или не пить

Принадлежу к поколению, испорченному советским полусладким шампанским. Другого шампанского в наше социалистическое время особо и не было. Но подули ветра перемен. Перестройка, развал СССР. Наступил капитализм и захотелось попробовать настоящее французское шампанское. Повод был. День рождения. За большие деньги (в начале 90-х уж и не помню сколько) приобрёл бутылку Veuve Clicquot. День рождения, толпа гостей. С трепетом открываем, разливаем. И… Ничего особенного. Совершенное разочарование. Но я не успокоился. Через некоторое время вновь покупаю Veuve Clicquot. Уже лучше пошла. И только с третьего раза я, наконец-то, проникся и ощутил всю прелесть. А вот виски сразу и бесповоротно покорил. Правда, однажды был курьёз. Родственник привёз из duty free бутылочку очень хорошего виски. Раздавили с удовольствием. Изысканный вкус. Безупречное качество… Естественно, захотелось ещё. Зашли в крутой магазин (несуществующей в настоящее время крупной торговой сети). Взяли точно такую же бутылку. И что же?! Нашему разочарованию не было предела! Если бы до этого не пили точно такой же виски, мы может быть ничего и не поняли. Но контраст был слишком очевиден. Это была грубая, мерзкая подделка. Теперь потребляю изредка, по чуть-чуть, по праздникам проверенные (увы, не в сто процентов уверенности) напитки.