села по фамилии, имени и отчеству, но мог легко попасть в просак или быть обманут по мелочи.

Также жил у нас Леник (Леонид), этакий местный пьющий мужичок. Он мог неделями быть в запое. Затем постричься, побриться, надеть костюм и поехать в город. Там набрать сигарет, алкоголя и уже это все продавать в селе своим товарищам. Начал как-то Леник при встрече с Алешей его подкалывать.

— Привет, Алеша. Ну что, ты в туалете купался?

— Нет, не купался. А ты?

— А я купался.

— Ха-ха-ха...

Не знаю, что он хотел сделать этой шуткой, но наверно реакция Алеши его тоже веселила.

И вот. Едет Алеша в троллейбусе, и на остановке заходит с сумками Леник. Алеша, увидев своего друга начинает на весь троллейбус.

— Леник, привет. Ну что, ты сегодня в туалете купался?

В троллейбусе мгновенная тишина. Леник оглядывается и замечает, что все на него смотрят.

Он понимает, что место не подходящее, но нужно что-то отвечать.

— Да нырнул пару раз.

— Ха-ха-ха...

И весь троллейбус Ха-ха-ха. ..

После этого шутки с Алешей уже были осторожнее.

крестьяне. вот и решили мы в пятницу, 10-го, с дочерью с той же целью прогуляться в Констанс, благо, катает туда за пару с половиной часов прямой удобный "зюмпатише Цуг". В городе назначения и "русский" магазин присутствует, который нам нравится. Плюс, любим подышать "воздухом свободы": широкие (в сравнении), часто залатанные проспекты, с недостающими пешеходными переходами, нестриженные склоны и хаотичная растительность, а уж продавцы в русской продуктовой локации или городская промзона автобуса маршрута №6 совсем неадаптированные, как будто из России вчера импортированы. И это всё нас душевно очень расслабляет.

Суть истории.

В Цюрихе к нам в "отделение" напротив подсела компания французов, не своих, местных, а настоящих, заграничных. Надо сказать, наша семейная особенность — мы людей, общество, компании по-соседству и в принципе не сильно жалуем. Такие, уж, асоциальные личности. громкие "разговоры" по телефону в транспорте особенно бесят. Только что вышла темпераментная итальянка (своя) с кресла позади нас, испытывавшая наше терпение подобным образом в течение получаса. И тут же устраиваются эти четверо. Мы переглянулись, "Закатили друг другу глазки", но расслабились, услышав французскую речь. Единственное исключение, которое нам приемлемо, а иногда и уху приятно слушать. Сами-то мы тоже хороши, между собой общаемся на русском. Это, мб, кого-то тоже бесит. Едем-едем, прислушиваемся к нашим интересным соседям, улыбаемся, когда нам забавны их высказывания. Они, понимая, что рядом "иностранцы", не стеснялись. я много подзабыла, тренируюсь таким образом. Перед Кройцлинг-ом пошла в окошке лесополоса. И эти дивные, как оказалось, непуганые городские французские граждане вдруг выразили немереное и неуместное восхищение придорожным зарослям, дословно: "Ах, какой же глубокий лес! Это, как в России! Сибирь! Самая настоящая Тайга!"

Мне стало так обидно за наши русские просторы, что я решительно позволила себе ответить вслух незнакомым людям, которые ко мне не обращались, так сильны были мои шок и недоумение.

— О, да! Если этот парк тайга, то несомненно — эти кошки тигры. А я — Мсьё Наполеон!

— Вы говорите по-французски?

— (по-французски) Само собой. Моё имя Бонапарт, и я бывал в русских лесах)

Французы засобирались выходить. Возможно, обиделись.

ключицы-плечи, ноги. На верхнюю половину "тела" напялили дырявую телогрейку, к рукавам которой проволокой прикрутили рукавицы, а к нижней части – штаны. К штанам снизу – конечно — стоптанные сапоги. Для объёма чучело набили сеном, ветошью, бумагой. И вот "стоит" этот охранник с человеческими размерами в бытовке, никому не мешает, "несёт службу".

Ну, русскому человеку скучно жить без приключений. И вот однажды, когда основная масса строителей пошла на обед в столовую, два перца решили "схохмить"!

Они взяли чучело, и рванули к трубе, которую успели возвести метров на 30. Один "хохмач" с чучелом в руках стал подниматься по временной вспомогательной винтовой лестнице наверх внутри трубы, другой-же спрятался за невысоким заборчиком, окружавшим строящуюся трубу.

Тот, который успел подняться наверх, затолкал для веса несколько кирпичей под робу чучела.

Середина обеденного перерыва. Народ выходит из столовки, закуривает, обсуждая последние новости, и идёт мимо трубы, разбредаясь по своим вагончикам.

Когда толпа поравнялась с трубой, мужик, который наверху, бросает чучело вниз, и вслед ему кричит –"АААААААААААААА"(его-то самого не видно). Тем, кто это видел – поплохело. Чучело плюхается на землю, вздымая облако цементной пыли, и в этот момент второй хохмач подползя к месту "падения" выпрямляется, деловито отряхиваясь и смеряя трубу взглядом снизу вверх, глубокомысленно изрекает: "[м]лядь, так и Убиться можно!"