Дима вынашивал план, рисовал схемы, я откручивал ему радиодетали, какие попадались под руку (все же войска у нас ПВО), и наконец он собрал грандиозный мега-аппарат, который уместился в спичечный коробок. Все очень просто, всего два регулятора: один для настройки частоты, другой силы сигнала. Это был генератор тв-помех.

В нашей роте два сержанта. Один "умный", а другой "сильный". Смотрим программу "Время", вдруг помехи, больше, больше. Подходит "сильный", лупит кулаком по телику, результат нулевой, но только он поворачивается к нему спиной, телик показывает, чуть шолохнулся, опять рябь и вой в динамике. Пришлось ему стоять спиной к телику, любая попытка шевельнуться расстраивала телик. Так под сдавленные смешки он и стоял.

Мы с Димой называли это — Выставить марионетку. Потом брались за "умного".

Телевизор начинал хандрить, у "сильного" уже была задача — стоять задом, но это не помогало. За дело брался "умный". Он начинал делать вокруг телика магические пассы и замирал когда изображение появлялось (обычно с руками поднятыми вверх). Иногда мы с Димой заранее решали какой театр нам покажут марионетки сегодня, и чувствовали себя властителями мира.

Когда сержантам это надоедало, они выключали ящик, но если вдруг заходил дежурный по части он их дрючил за сбой распорядка дня, тем более при нем телик работал как часы и отмазки не канали. Приходилось марионеткам стоять в странных позах, причем как ни старались поставить вместо себя солдата, телевизор не показывал, даже если салабона переодевали в сержантское хб. Наконец они додумались сломать своего мучителя. Когда нам принесли новый, цветной, все сказали: — ух тыыыыы!!!!

Только мы с Димой громко заржали (тем чуть не спалились). В новый телик вселилась душа старого.

Вроде глупости, а вся рота целый день ждала вечернего представления.

Правильно говорит армейская мудрость: Куда солдата не целуй, повсюду жопа…

А комбинат, — колбаска, мясо, и всё прочее.

Но – ясное дело, на комбинате проходная, порою досмотры. Однако народ как-то приспосабливался. В том числе и ИТР, которые, так сказать, на участках и в цехах.

Работал, кстати, там один весёлый электрик, некий Витя, который глазками по сторонам вертел очень активно. И приметил он, что мастер смнеы, — женщина не то чтобы уж совсем молодая, — хотя и незамужняя, — припрятала

"на вынос" пару палок хорошей колбасы.

В ночную смену обычно это делалось.

Хм. Он колбасу из тайничка вынул, пошёл в цех, и уворовал пару штук подходящих по размеру конских члена. И, ясное дело, посмеиваясь с улыбкой самой гнусной, завернул их заместо колбасы (всё аккуратнейшим образом!...) и уложил их в тайник.

Мастер смены, — женщина не то, чтобы уж совсем молодая, хотя и незамужняя, после смены благополучно вынесла пакет (понятно, что на теле).

А на следующую смену приходит туча тучей. Кстати, догадалась, кто ей устроил такую хохму. Да и электрик не особенно шифровался. Мол, как колбаска-то?

А эта женщина ему и отвечает: "Витка, слушай, колбаска-то – ладно! Но ты представь себе, если бы меня задержали, пакет развернули, — а там, — НЕ

КОЛБАСА, А ДВА КОНСКИХ ЧЛЕНА! ... Ты себе это представь, а?... "

Н-да. Можно себе представить! …

Для тех, кто в танке служил, объясню. "Спарка" — это такой двухместный самолет. Боевой истребитель, понятно, был одноместный. Вот. Второе место в ней освобождалось за счет снятия кое-какого спецоборудования, и устанавливалась еще одно кресло. Использовалась она, в основном, в учебных целях.

Брали техника только для перелета из пункта А в пункт Б. И полет в этом случае всегда был "гладким" и дозвуковым. Делалось это с единственной целью. Опытный техник в точке прибытия, мог один и быстро сделать полную предполетную подготовку. И самолет без всякой задержки возвращался обратно. Потому что, часто бывало, что местные авиатехники не умели обслуживать данный тип самолета, или умели, но не имели допуска. Или, еще какая херня. А тут удобно, все свое привез с собой.

Вот, наконец, собственно, и сама история.

Случилась она, в N-ском истребительном авиаполку. Служили там два очень опытных и заслуженных человека. Летчик и Техник. Кто не знает, кто такой техник, быстро вспоминает фильм "В бой идут одни старики", и техника

(механика) самолета в исполнении артиста Алексея Смирнова. Это будет хорошая картинка к истории.

Служили давно, понимали друг друга с полуслова, и раньше у них был один общий самолет. В смысле, Летчик на нем летал, а Техник его готовил. Но годы пробежали, Летчик был еще ничего себе, боевой, а вот Техник уже начал потихоньку готовиться к пенсии, и мудрое командование полка, понимая, что человек выдыхается, перевело его с обслуживания боевого самолета на "спарку". "Спарка" на полетах требовалась не часто, делала по одному, два вылета за смену, а могла и вовсе все полеты скромно простоять в сторонке. Да, и забыл сказать, друг друга они называли

Степаныч и Васильич.

Было раннее утро. В полку начинались очередные, плановые полеты.

"Спарка", сгорбившись длинным "фонарем", как обычно, стояла на самом краю бравого строя боевых истребителей. Летчики получили задания, и расходились по самолетам. Техник "спарки" Васильич, в ожидании, тихо сидел под крылом, прячась от встающего, но уже жаркого, южного солнца.

Вдруг, он увидел, как вдоль самолетов, прямо к нему, быстро шагает заслуженный летчик, но для него уже давно, просто Степаныч.

– Степаныч, здорово. Я не понял, ты ко мне?

– Да. Здорово, Васильич, как самолет?

– Ласточка, Степаныч, ты же знаешь. Все проверил, полная заправка, все в норме, можешь лететь.

– Слушай, Васильич, тут такое дело. Мне сейчас надо быстро смотаться на аэродром подскока, там кое-что обсудить, и сразу обратно. Ты полетишь со мной, разрешение командира есть, – и протянул ему второй шлем.

– Не, Степаныч, не шути так, я не могу. Да, правда, не могу я сегодня, мне вечером еще на родительское собрание в школу к младшему надо.

– Васильич, ты это, давай не мудри, на все про все, уйдет не больше трех часов. К обеду вернемся. Не тяни, садись быстрее, и поехали.

– Ладно, ладно, Степаныч, не кипятись. Надо, так надо. Слетаем. Только ты это, иди, погуляй минут десять, ну покурить хоть сходи.

– На хрена еще?

– Ну, мало ли что. Знаешь ведь, самолет – это такая штука. Дай-ка я, на всякий случай, еще раз все проверю.