Так вот, поздно вечером некий субъект возвращается с дегустации, сами-понимаете-чего, как раз по тому проезду. Время — уже далеко за полночь, светит Луна и одинокий фонарь. Уставшая выть на Луну собака собралась вдремнуть, но, увидев нетвердо шагавшее тело, решила размяться и погавкать. Зря она это сделала... Субъект отреагировал не адекватно. Остановившись, чтобы сфокусировать взгляд на источнике звука, он выдал что-то типа "Что ты мне сказал?..." (ненормативная лексика поскипана) и направился по синусоиде к будке. Пес, немного оторопев от такой наглости, погавкал еще. Мужик приближался. Когда он подошел почти вплотную, пес сообразил, что "сказал" действительно что-то не то, и поспешил ретироваться в будку. На что субъект, встав раком около собакиного "дома", не переставая при этом употреблять поскипанные выше выражения, засунул руку в будку и начал тащить оттуда бедного пса, который, растеряв весь свой "авторитет", начал жалобно скулить, упираясь внутри будки всеми конечностями.

Потащил его домой. А у меня кот жил, Боян, классный такой — подобрал в своё время на Ярославском вокзале. Взаимопонимание промеж нас было необыкновенное. Жили, можно сказать, душа в душу. У меня, впрочем, с кошачьими всегда так...

Кот встретил уж у порога, как будто заранее знал всё, с характерною мордою и с мурлыканьем самым убедительным: "Ну что, мы ведь сейчас поедим, правда, Бегемот? Я же чууууую, что ты принёс что-то очень вкууууусное... "Птицу я запер на кухне, в коробке из-под обуви. Убрал высоко, аж на холодильник. Кот кругами ходил вокруг, жалобно выл и ныл, во взоре — и смертная тоска, и надежда на будущее счастие. И ведь так и просидел подле двери до моего возвращения. Любовь!..

... После литургии была, как всегда, панихида, потом ещё венчание, освободился только в 4 часа дня. Схватил короб с птицей и поехал в МГУ, на биофак, на кафедру орнитологии. Ничего другого не мог придумать.

Кроме того, у меня на этом факультете лучший друг работает. Ну, и влюблён в одну биологиню в своё время очень сильно был. На биофаке вообще учатся очень интересные и самые романтичные девушки, уже не раз писал об этом. О, ностальгия...

Открываю дверь на кафедру. Сидят классические такие профессора — старые, мудрые, в потёртых пиджаках, все как один с огромными седыми бородами.

Пьют чай — маленькие блюдца, какое-то печенье, старинные серебряные подстаканники... Захожу, здороваюсь. Говорю: "Не могли бы вы взглянуть на это? " — и открываю коробку.

Профессора начали осматривать птицу с неподдельным интересом. Аж все вцепились в неё. И с таким, знаете, непередаваемым интеллигентским прононсом, прямо как в старом кино, говорят: "Милостивый государь, да это у вас стриж! Прекрасный экземпляр. Такой откормленный... Где вы нашли его, почтеннейший?". Не поймёшь почему, но я был невероятно горд, как будто сам откормил изысканного зверя.

Выяснилось вот что. Стриж — очень аристократичная птица. По земле он вообще не ходит — спит на самых высоких деревьях или под крышами домов.

Когда нужно полететь, бросается вниз, набирает приличный ход, и только после этого начинает махать крыльями. Минимальная скорость — 50 км в час, максимальная — 140-150, крейсерская около 100. Расход топлива...

Пьёт стриж только на лету — снижается на бреющем полёте над поверхностью воды, окунает в неё нижнюю часть клюва, и вода тоненькой струйкой сама залетает в пищевод. На лету и питается — на полной скорости широко разевает клюв, и мошка попадает прямиком в пищевод. Стрижа самому невозможно прокормить — у него полностью отсутствует глотательная мускулатура, нужен длинный и очень тонкий пинцет, чтобы каждое насекомое отправлять непосредственно в желудок. Один из профессоров несколько месяцев выкармливал так своего стрижа, сложности были неимоверные. В городе жить такой птице трудно — очень много проводов, на большой скорости не всегда удаётся среагировать. Поэтому стрижи иногда оказываются на земле.

Мне было сообщено, что терять уже нечего. Обмен веществ у стрижа столь быстрый, пищи нужно очень много (за счёт постоянного расхода энергии для полёта) что через несколько часов он начнёт умирать от голода — ведь с раннего утра ничего не ел. "Знаете — сказал один из профессоров, с тем самым непередаваемым голосом, — а он у вас полетит. Да-с, милостивый государь. Он непременно должен полететь. Птица вполне здоровая, глаза не больные, оперение хорошее, кости и крылья все целы. Поднимитесь на высокое здание, да бросьте его вниз. Другого выхода нет — он скоро умрёт от голода, прокормить его самостоятельно вы всё равно не сможете. "

Сказано — сделано. Забрался на последний этаж Гумфака, открыл огромное окно в той самой аудитории, где у нас совсем недавно были семинары по научному атеизму. Лепота. Солнечный безоблачный день, слева возвышается громада Главного Здания МГУ, прямо передо мною — красивый парк, простирающийся на Воробьёвы Горы. Родная 8-я столовая вдали... Я перекрестил стрижа, да и, с затаённым сердцем, бросил в воздух, надеясь на лучшее. Вместо того стриж камнем пошёл вниз, прямо на асфальт. Я с ужасом следил, как он сейчас разобьётся — как-никак одинадцать этажей высота здания... Однако непосредственно перед землёю, буквально в нескольких метрах, стриж быстро замахал крыльями, сделал очень красивый манёвр, выровнялся, и полетел куда-то по направлению к Москве-реке, стремительно набирая высоту. Быстро полетел — тут же скрылся из глаз.

Думаю, утром он ударился о провода, когда выполнял очередную фигуру высшего пилотажа. Забыл обо всём, погнавшись за очередной мошкою...

Высота была низкая, скорость тут же упала, выправить полёт он не смог, вот и остался лежать на земле. До первой кошки.

Вечером возвращаюсь в жилище. Во дворе навстречу мне, вытянув шею и бросив на произвол судьбы свой гарем, на всех парах несется петух. Бьет с разгона двумя лапами по дипломату, отбегает на метр, и опять в атаку на меня. Всё, пипец — теперь это чудо в перьях проходу не даст.

План по "принуждению к миру" был разработан в течении минуты. Захожу в дом, беру металлический совок с ручкой в сантиметров 50 и во двор.

Предводитель курей уже несется для нового нападения, но он явно просчитался насчет обижаемого.

Хороший размах и смачный удар совком по петушиной голове позволил сделать два вывода:

1. Для полета на расстояние до трех метров петуху крылья не нужны.

2. Во время полета петушинное тело стремиться занять такое положение, чтобы сопротивление воздуха было минимальное. В моём случае, петух летел вытянув шею и ноги, крылья плотно прижаты к телу. (прямо как в мультфильмах).

Посадка на живот была жесткой. Даже гребень упал на клюв. "Всё, убил нафиг полоумного." — подумал я — Будет завтра бабка суп готовить из любителя приключений". Но прошло пару минут, и начальник курятника стал подавать признаки жизни. Еще десять минут ушло на полное восстановление физического состояния.

Больше на меня атак не было. Но теперь петух переключился на друга.

Пришлось с товарищем поделиться проведенными исследованиями в области аэродинамики и физики. Номер с совком прошел повторно "на ура" — выводы подтвердились снова!!!

А бабка забила этого петуха недели через две — на внучку напал и сильно поцарапал и клюнул.