Леонид Утёсов — советский эстрадный артист, певец, дирижёр и руководитель оркестра, имеющий массу заслуг, был членом квалификационной комиссии Москонцерта.

Однажды на очередном прослушивании новичков своё выступление показала одна эстрадная пара. Их номер был откровенно дурного пошиба — несмешные пошловатые куплеты, дурацкие скетчи и отвратительная чечётка.

Председатель комиссии в конце выступления предложил:

— Это же типичный одесский жанр! Леонид Осипович, прошу вас, вы же коренной одессит. Дайте свою оценку.

Утёсову не хотелось никого обижать. Он некоторое время отнекивался от предложения, но потом сдался и сказал:

— У нас в Одессе все так могут. Но стесняются.

На аукционе в Лондоне продавали с молотка первое издание партитуры одного из ранних балетов Стравинского.

Желающих приобрести эту редкостную вещь было много, но один из присутствующих – какой-то старый седой господин – все время набавлял цену.

Наконец, партитура, действительно, досталась ему за три тысячи фунтов стерлингов.

Репортеры окружили нового собственника партитуры.

– Игорь Стравинский, – отрекомендовался он журналистам и добавил – Я никогда не представлял себе, что за собственную партитуру придется платить вдвое больше того, что когда-то в молодости я получил за весь балет!

Эту историю рассказал Лев Дуров.

В 1964 году режиссер Семён Туманов снимал картину "Ко мне, Мухтар!". В главной роли Юрий Никулин. Это одна из серьёзных героических ролей любимого клоуна страны Юрия Никулина.

Никулин играл младшего лейтенанта милиции, а Дуров бандита-рецидивиста. Съёмки начались зимой в подмосковной Кашире. Стоял сильный мороз под 30 градусов. Шли ночные съёмки. От холода выли даже собаки из уголовного розыска.

Актерам выделили маленькую комнатушку, куда все набивались и ложились вповалку прямо в тулупах и валенках, чтобы хотя бы немного согреться. Как-то раз объявили перерыв, все раздражённые и усталые набились в тесное помещение и улеглись кто где. Неожиданно в тишине раздался голос Никулина:

— Вот сейчас в цирке артист Сёмушкин готовит новый номер: "Гигантские черепахи".

Все притихли, ожидая продолжения.

— Он выходит в белом жабо, — продолжил Никулин. — Бьёт бичом, и на манеж выползают восемь гигантских черепах. Они делают полный круг. Сёмушкин командует: "Ап! ", и все черепахи встают на задние лапы...

Вновь тишина, все ждали, чем дело закончится. Через большую паузу Юрий Никулин добавил:

— Восемь часов идёт номер.

И тут все покатились от смеха, представляя, как публика восемь часов следит за еле двигающимися черепахами.

Александр Ширвиндт вспоминает...

Я поздравлял Станислава Говорухина не один раз. Помню день рождения, который отмечался в демонстрационном зале ГУМа. У меня столик был с Ирой Скобцевой и её ребенком Федей Бондарчуком. Когда до меня дошла очередь шутить, я сказал, что такой замечательный человек, как Говорухин, устроил день рождения на Красной площади над Мавзолеем. Видимо, с прицелом 85-летие отмечать уже собственно в Мавзолее. После того как я отвякал, вошёл президент. Славка произнес: "Жалко, что вы опоздали. Тут только что Ширвиндт смешно выступал". И президент сказал: "Я не входил, чтобы не мешать, слушал под дверью". На что я заметил: "Это первый и, боюсь, последний президент в моей жизни, который слушал меня под дверью".