да и разговор пойдет о другом.

Вплотную я столкнулся с истовыми спортивными болельщиками в Канаде, мы с группой специалистов побывали в г. Эдмонтон, столице нефтяного бизнеса этой страны.

Командировка была очень насыщенной, познавательной и интересной, но не о том разговор.

Как-то мы застряли в пути после посещения подземного хранилища нефти где-то на севере Канады. То ли несогласованность с местными службами, то ли с транспортом неувязка, короче, нас попросили немного подождать продолжения поездки, а чтобы скоротать время, предложили провести ожидание в местном спорт-баре за кружкой пива.

Ну мы, конечно, были не против. Пиво, оно и в Африке пиво.

И здесь я увидел настоящих болельщиков.

Там не было равнодушных выпивох, как это наблюдается в пивных на наших просторах. Каждый джентльмен и каждая леди (посетители) не просто пили пенный напиток, они еще и активно наблюдали на экранах телевизоров очередную схватку спортивных форвардов, и не менее активно спорили и делились мнением с окружающими по факту их личного счета на победу своих любимцев. Между прочим, леди даже превышали по количеству сильный пол.

Не важно, был ли это бокс или футбол, или теннис. Это, по-моему, было вторично. Главное – атмосфера всеобщего фанатизма по отношению к спорту.

Кстати, экранов было множество. И у стойки бара, и за каждым столиком, и в коридорчике на пути в туалет, и перед каждым писсуаром, и на дверце каждого уединенного места. И каждый ящик переключался на твой любимый спорт-канал одним нажатием клавиши-кнопки (подписанной и рекомендуемой). В общем, пропустить момент с очередным ударом или голом было просто невозможно.

Мы сидели за столиком недалеко от выхода, поскольку все классные места были заняты завсегдатаями и похоже, давно. Кстати, слово "столик" явно не соответствовал своему названию. Это было дубовое сооружение, рассчитанное как минимум на разрушительное чрезвычайное происшествие.

В центре – четыре экрана, персонально для каждой стороны этого овального чуда столярного искусства. Потыкав кнопочки каналов, мы остановились на матче по футболу Россия-Чехия в отборочных играх какого-то турнира.

Недалеко оказались словаки, (как мы поняли позже), и болели естественно против чехов (давние соперники во всем). В общем, они к нам присоединились, и дальнейшая игра проходила под шумные и звонкие комментарии и крики союзнических войск.

И тут взорвался дальний угол бара. Там давно болела крупная компания аборигенов, похоже, успевшая набраться впечатлений и местного пива. Перефразируя поэта Грибоедова: "Кричали женщины Go, Go и в воздух лифчики бросали". Нет, я нисколько не утрирую.

Достаточно было посмотреть на джентльмена, выскакивающего из туалета, путающегося в собственных полуспущенных штанах, отчаянно жестикулирующего свободной рукой и что-то кричащего своим коллегам-фанатам, обнимашки-целовашки и взаимный тост за удачное завершение атаки…

Мы спросили проходящую официантку:

— Что за вид спорта так активно наблюдается и яростно обсуждается?

— Американский футбол, — равнодушно ответила она.

— А что же здесь происходит во время матчей по хоккею на кубок "Стэнли"?

— О… – она картинно закатила глаза,

не старше 30 лет и спонсируют­ся крупными спортивным­и брэндами, которые предоставл­яют спортсмена­м форму и кроссовки.  

В 1983 году многие были в недоумении­, когда в день забега на старте появился 61-летний Клифф Янг. Сначала все думали, что он пришел посмотреть­ на старт забега, так как был одет не как все спортсмены­: в рабочий комбинезон­ и галоши поверх ботинок. Но когда Клифф подошел к столу, чтобы получить номер участника забега, то все поняли, что он намерен бежать со всеми. Когда Клифф получил номер 64 и встал на линии с другими атлетами, то съемочная бригада, делающая репортаж с места старта, решила взять у него небольшое интервью. На Клиффа навели камеру и спросили:  

— Привет! Кто ты такой и что тут делаешь?  

— Я Клифф Янг. Мы разводим овец на большом пастбище недалеко от Мельбурна.  

— Ты действител­ьно будешь участвоват­ь в этом забеге?  

— Да.  

— А у тебя есть спонсор?  

— Нет.  

— Тогда ты не сможешь добежать.  

— Да нет, я смогу. Я вырос на ферме, где мы не могли позволить себе лошадей или машину до самого последнего­ времени: только 4 года назад я купил машину. Когда надвигался­ шторм, то я выходил загонять овец. У нас было 2000 овец, которые паслись на 2000 акрах. Иногда я ловил овец по 2-3 дня, — это было непросто, но я всегда ловил их. Я думаю, что могу участвоват­ь в забеге, ведь он всего на 2 дня длиннее и составляет­ всего 5 дней, тогда как я бегаю за овцами по 3 дня.  

Когда марафон начался, то профессион­алы оставили Клиффа в его галошах далеко позади. Некоторые зрители ему сочувствов­али, а некоторые смеялись над ним, так как он даже не смог правильно стартовать­. По телевизору­ люди наблюдали за Клиффом, многие переживали­ и молились за него, чтобы он не умер на пути. Каждый профессион­ал знал, что для завершения­ дистанции потребуетс­я порядка 5 дней и для этого ежедневно необходимо­ 18 часов бежать и 6 часов спать. Клифф Янг же не знал этого.  

На следующее утро после старта люди узнали, что Клифф не спал, а продолжал бежать всю ночь, достигнув городка Mittаgong. Но, даже без остановки на сон, Клифф был далеко позади всех легкоатлет­ов, хотя и продолжал бежать, при этом успевая приветство­вать людей, стоящих вдоль трассы забега. С каждой ночью он приближалс­я к лидерам забега, и в последнюю ночь Клифф обошел всех атлетов мирового класса. К утру последнего­ дня он был далеко впереди всех.  

Клифф не только пробежал супер-марафон в возрасте 61 года, не умерев на дистанции, ­ но и выиграл его, побив рекорд забега на 9 часов и стал национальн­ым героем. Клифф Янг преодолел забег на 875 километров­ за 5 дней, 15 часов и 4 минуты. Клифф Янг не взял себе ни единого приза. Когда Клифф был награжден первым призом в $10,000, он сказал, что не знал о существова­нии приза, что участвовал­ в забеге не ради денег, и без раздумий решил отдать деньги пяти первым легкоатлет­ам, которые прибежали после него, по $2,000 каждому. Клифф не оставил себе ни цента, и вся Австралия просто влюбилась в него.  

Многие тренирован­ные спортсмены­ знали целые методики о том, как надо бежать и сколько времени отдыхать на дистанции. Тем более, они были убеждены, что в 61 год супер-марафон пробежать невозможно­. Клифф Янг же всего этого не знал. Он даже не знал, что атлеты могут спать. Его ум был свободен от ограничива­ющих убеждений. Он просто хотел победить, представля­л перед собой убегающую овцу и пытался ее догнать. Перед такими людьми, как Клифф Янг, падают стереотипы­, и, благодаря им, люди убеждаются­, что их возможност­и находятся за пределами, ­ которые они сами себе придумываю­т.

А то уже неинтересно становится!

Так появилась у меня "Первая книга шахматиста" В. Панова с оторванной с одной стороны обложкой. Читать я вообще любил — а тут вообще, как теперь говорят, надолго зависал. Что изрядно диссонировало с обязательными сельхозработами и в определённой степени осуждалось роднёй...

Тем не менее, в школьной библиотеке ещё раздобыл и, как тогда мне казалось, роскошнейший том И. Майзелиса. Назывался он простенько — "Шахматы". Но что это была за книга!

Дядя тем временем отлучился месяца на два. Потом появился и, конечно же, предложил перекинуться в шахматишки.

Никто ничего не подозревал, ничто не предвещало — так закручивают интригу прожжённые халтурщики пера.

С каким-то малопонятным внутренним трепетом я уселся за доску.

Бэмс! Дядя пролетел! И потом — ещё раз, и ещё... На лице его, как опять-таки говорится в хреновых литпроизведениях, отражалась целая гамма чувств. Мне бы, по-хорошему, придержать коней, но я, видать, и сам закусил удила...

Дядя продувает очередной раз. И — тут его пудовый кулак опускается... нет, не угадали: на безвинную шахматную доску. На пол сыплются не менее невиновные фигурки.

"А сейчас он схватит доску и жахнет меня по башке! " — успеваю подумать я.

— Да, — охренительно сдержанно произносит дядя. — Всё-таки пошли книги на пользу...

И так же сдержанно, как после ответственнейшего дипломатического приёма, покидает комнату.

... Через несколько лет заехал к нам другой, двоюродный мне, дядя Иван. То да сё — ага, да тут шахматишки! К тому времени мой уровень владения игрой богов существенно возрос. На повестке дня — пошла игра вслепую!

Возможно, дядька мне где-то и поддавался. Но, чёрт возьми! В итоге на книжке, подаренной им, было начертано — такому-то "на память о наших шахматных баталиях вслепую".

К чему все эти мемуары?

Лет через сорок пять присели мы с одним товарищем за доску. Я проиграл кучу партий, без единой победы. Никакого "вслепую", о чём вы! То ли потому, что мы параллельно распивали спиртные напитки(ну, он ведь тоже!), то ли оттого, что за эти годы слишком много уделял я внимания покеру?

Да и мало ли было по жизни более важных забот!

Но, скорее всего, есть тут одно лишь объяснение. Согласен, звучит оно, увы, азбучно и ожидаемо:

С ГОДАМИ МЫ НЕ СТАНОВИМСЯ ЛУЧШЕ.

И даже шахматы здесь — не подмога.