В детском саду мальчик из группы мне сказал, что люди умеют летать, но учиться нужно с малых лет, иначе потом крылья просто не раскроются. Во время тихого часа мы с ним пробрались на третий этаж, в столовой было открыто окно. Когда я залез на подоконник, он решил, что полетит сначала он, потому как он старше. Прыгнул он, распахнув руки, и приземлился на железную горку; вокруг его головы образовалась лужа крови, а ноги были вывернуты. Пока я рассматривал его, в столовую прибежала повариха и утащила меня от окна, плотно его закрыв. Из детского сада меня забрали и передали бабушке, больше таких развлечений не было.

После свадьбы с мужем снимали квартиру с друзьями, тоже молодая пара, готовились к свадьбе. Квартира — двушка, снимали по комнатам. У меня не заладились отношения с женихом подруги. Не ссоры и крики, но какое-то несовпадение чувствовалось. Копилось оно, копилось у каждого из нас, и вырвалось. Но как вырвалось: сошлись мы на поле боя в их комнате, скрутили в жгуты вафельные полотенца и устроили битву на полотенцах. Без слов, только охи от ударов. Намолотились так, что пот ручьями стекал. Выплеснули весь негатив, оба довольные и побитые.

Нужно было передать документы, сижу в зале ожидания психбольницы. Слышу знакомый голос, поворачиваю голову и вижу пациентку. В голове кадры, как я прихожу после уроков к подруге, меня усаживают за стол и кормят вкуснейшим обедом. Вот мама подруги устраивает для нас праздник, смеётся и раздаёт подарки. Терпит нашу беготню и визги. Помню добрые и слегка уставшие глаза.

В коридоре была тень от той веселой и любящей женщины. Никак не отреагировала, чтобы не смущать ее. Но в душе что-то обрушилось.

Работала продавцом. Как-то раз мужчина принёс назад футболку. Требовал, чтобы вернули немедленно деньги, так как обнаружился дефект. Безусловно, это был фабричный брак, но правила требовали сначала отправить вещь на экспертизу (по факту — показать директору) и только потом, в течение двух недель, вернуть деньги. Но мужчина очень нервничал, кричал, грозил, хотя никто обманывать его не собирался. Тогда я впервые поняла, что многие вот так и живут всю жизнь — с тотальным чувством недоверия ко всему миру.