держит как богомол, идет на полусогнутых ногах, и на цыпочках, а взгляд, как у человека, которому только что ударили дубиной по башке. Это потом я обратил внимание на то, что одежда у него чистая, а первоначально, "бомжевитость" придавали ужасно потертые, сношенные ботинки.

Мой приятель Рома, репатриант из Абхазии продолжил:

— Это же "вертолетчик". Я его еще по Сухуми знал. Он нормальный был, летное училище закончил, жена, дети, летал на вертолетах, как Мимино. А во время войны его контузило, выжил, но вот так скрючило. В Сочи уже таким перевезли, он даже говорить не может. Семья сейчас с ним мучается... Хотя несколько лет назад с ним прикол тут случился. …

Помнишь, на площади возле морвокзала вертолет стоял — прогулки над морем? Там же цены за прогулки были — мама, не горюй, поэтому вертолет больше стоял, чем летал. А наш "вертолетчик" там постоянно ошивался, душа требовала неба. Подойдет к пилоту, постоит, помычит. Тот и в сторону уходил, и в кабине прятался, и внимания не обращал, бомжара ведь с виду, не под стать ему, пилоту малой авиации, но как-то снизошел и спросил "что, хочешь в кабине посидеть?" "Вертолетчик" утвердительно замычал. "Ну, садись, только ничего не трогай!!" "Угу-угу" прозвучало в ответ. Наш "вертолетчик" при помощи пилота, с блаженной улыбкой на лице, забрался в кабину, посидел чуток, а потом дверцу – хлоп, и на замочек изнутри закрыл!!! Пилот тарабанит в дверь — "открывай, открывай"!! А "вертолетчик" тем делом осмотрелся, один тумблерочик, другой… щелк, щелк… Раскрутил винт… ПОДНЯЛ МАШИНУ В ВОЗДУХ, повисел пару минут и, с чувством глубокого удовлетворения, опустил машину вниз… Когда, после доброй паузы "вертолетчик" открыл дверь, пилот помог ему выйти как самой значимой фигуре в его жизни, правда, в штаны покакал, но виду пытался не подать…

регулярно 2 раза в неделю, один раз днем, один раз ночью. На всех полетах в обязательном порядке дежурила пожарная машина. Начальником пожарного расчета был один прапор из местных, остальные — матросы и сержанты срочной службы.

В деревне, по соседству с гарнизоном, жила у него мать в своем, частном домишке. Зимы в Приморье бывают суровые, вот он и поставил матери котел на жидком топливе, чтобы старушка с дровами не мучалась. Топливом, естественно, был авиационный керосин. Теплотворность большая, а копоти — мало. Как-то раз ночные полеты завершились около 3 часов ночи. Прапор, как заботливый командир, отправляет весь расчет спать, мол машину сам отгоню и в бокс поставлю. Когда личный состав устремился в сторону долгожданных продушек, прапор слил с пожарки все воду и, по договоренности с матросиком с топливозаправщика, заправил ее керосином, чтобы маме отвезти. Однако, то ли устал сильно, то ли мать побоялся разбудить, но решил он перенести поездку до утра, поставил машину в бокс пожарной части и пошел домой спать.

Как и на каждом аэродроме, на нашем была своя метеослужба и своя метеостанция. Распологалась она на краю аэродрома в двухэтажном деревянном здании. По закону подлости, в 5 утра здание метеостанции загорелось. Возгорание произошло в угловой комнате на 1 этаже. Народ срочно вызвал пожарку. Еще не успевшие очухаться после недолгого сна, матросики впрыгнули в машину, приехали на пожар, в рекордные сроки развернули два рукова, дали в них давление и приступили к тушению. Кто знает что такое авиационный керосин, легко представит что было дальше. Кто не знает — поясню. Видели на кадрах военной кинохроники как немцы с огнеметами сжигают дома? Так вот было тоже самое, только струя керосина под давлением смотрелась гораздо эффектней. Внутри здания мгновенно полыхнул огромный огненный шар, старые деревянные перегородки выгорели в мгновение ока и, не выдержав, рухнули. Здание развалилось на глазах у изумленной публики и сверху его останки прихлопнула почти не пострадавшая крыша. На этом пожар закончился и прибывшему второму расчету осталось только залить незначительные очаги пламени.

На "разбор полетов" прибыл сам начальник штаба авиации флота. Не стесьняясь выражений, он всему гарнизону очень поучительно изложил эту историю и огласил оргвыводы. Свое выступление он закончил знаменитой цитатой из речи Генерального секретаря ЦК КПСС: "Все, что создано народом — должно быть надежно защищено. .. — и от себя добавил — ОТ ПРАПОРЩИКОВ!!!"

Настроение у всех, кто первый раз прыгает, на нуле — не верьте тем, кто говорит, что не боялся. Первый сигнал! Легли на курс – пора приготовиться, открылись двери. А двери, надо сказать, маленькие, а ребята – здоровые…

Второй сигнал! Типа уе.. вайте! Ну, выпускающий хлопнул первого по плечу, давай! Курсант нагнулся (глаза закрыты) и… попал головой в переборку. Что за нах!?

Повернулся к офицеру – глаза шальные (у него уже паника, нештатная ситуевина!).

Получил по башке – нагибайся мол ниже.

Второй заход – снова переборка, крики и мат выпускающего!

Надо полагать, с третьего раза все бы получилось, но…

Воздушная яма — самолет качнуло и курсант, чтобы удержаться на ногах, случайно хватается за… за кольцо запасного парашюта офицера. Далее события развивались стремительно – купол запаски падает к ногам командира, резко наполняется ветром, хлопок! И… первым покинул борт тот, кому положено покидать его последним!

Р.S.

Рассказано это было для смеха, но нам тогда было не смешно.