Раньше, когда я слышала, что кто-то нюхает одежду любимого человека, когда скучает, считала это бредом. Сама никогда так не делала, при расставаниях сразу выкидывала все шмотки в мусорку. А недавно разбирала шкаф и наткнулась на вещи родителей, которые они забыли у меня полгода назад (живём в разных городах, видимся очень редко). Почувствовала духи мамы, одеколон папы, и так сердце защемило, сидела, как пятиклассница, с их вещами и плакала. И ещё я поняла, что ни одного из своих мужчин я не любила.

Я — врач-венеролог, работаю в частной клинике, всякое в жизни видела, но с подобным столкнулась впервые. Приходит ко мне недавно девушка, я, как всегда, говорю: "Раздевайтесь, проходите, присаживайтесь, что беспокоит?" Далее следует диалог:

— Я хочу венеры себе поставить, во сколько это обойдётся?

Я, немного прифигев: "Что, простите?"

— Ну, венеры хочу, чтобы зубы были такие белые, белые.

— Может, виниры?

— Да, виниры, так сколько?

— Ну, это не ко мне, а к стоматологу.

— Но, вы же — виниролог…

Вечерами мы, детвора со всей улицы, собирались на полянке под бдительным присмотром бабушек, щелкавших семечки на лавочке. Темноту рассекали отблески пламени, изо рта шёл пар, а нос забивался запахом костра, прелых листьев и печёной картошки. На старой треснувшей рябине висели самодельные качели: подлетая вверх, можно было смотреть на блестящие звёзды, спящие в небесах цвета синего стекла. Нас стерегли бабушки и три вековые берёзы, толстые и тёплые, а мир казался таким простым, таким бесконечным.

Так уж вышло, что в 19 лет я стала свидетелем самого страшного события начала 21 века. Выходя утром из кофейни, мы с подругой планировали посетить центральный парк, поскольку это был наш последний день в Нью-Йорке. Внезапно раздался странный гул, что аж заложило уши, и громкий взрыв, от которого на машинах сработала сигнализация, а стекла затряслись. Дальше все как в тумане: хаос, всеобщая истерика, кто-то терял сознание. Люди кричали, что это был самолёт, который врезался в здание. В нескольких кварталах от нас произошёл теракт. Помню, как судорожно звонила маме, рыдала в трубку, а ноги совсем не держали. Полицейские кричали, чтобы все убирались как можно дальше. Поскольку такси вызвать было невозможно, мы с подругой бежали как можно дальше. Самое ужасное, что уже позже, когда мы думали, что весь ужас позади, мы увидели своими глазами, как второй самолёт врезается в здание. Словами не передать, что мы тогда пережили. Когда же мы вернулись обратно в Россию, наши родители встречали нас седыми и со слезами. После 11 сентября моя жизнь разделилась на до и после.