Случилась со мною такая история: перечитал я рассказ Чехова "Крыжовник".

Рассказ этот никто не помнит, зато все знают цитату из него: "Надо, чтобы за дверью каждого довольного, счастливого человека стоял кто-нибудь с молоточком и постоянно напоминал бы стуком, что есть несчастные, что как бы он ни был счастлив, жизнь рано или поздно покажет ему свои когти, стрясётся беда — болезнь, бедность, потери, и его никто не увидит и не услышит, как теперь он не видит и не слышит других. Но человека с молоточком нет, счастливый живет себе, и мелкие житейские заботы волнуют его слегка, как ветер осину…"

Обычно эту цитату предваряют словами: Как говорил Антон Павлович Чехов: "надо, чтобы за дверью каждого счастливого человека…" и т. д.

Надо же, однако, признать, что это не слова Антона Павловича Чехова! Это слова Ивана Ивановича Чимша-Гималайского, чеховского персонажа.

А персонажей у Чехова пруд-пруди, но почему-то слова одних персонажей ему приписывают, а других — нет.

Никто никогда не напишет: "Как бы чего не вышло", — говорил Антон Павлович Чехов! А почему? "Как бы чего не вышло", — это любимая фраза учителя Беликова, персонажа рассказа "Человек в футляре". Но все почему-то понимают, что Беликов, это Беликов, а вот про человека с молоточком — сам Чехов говорит! Хм...

Но я отвлёкся, хотел написать совсем про другое.

В этом рассказе, "Крыжовник", обнаружил я удивительный и интересный момент. Там по сюжету два приятеля, Иван Иванович Чимша-Гималайский и учитель Буркин заходят переночевать к помещику Алехину. Кстати, Иван Иванович и Буркин, — это те же люди, которые обсуждают Беликова в рассказе "Человек в футляре", там Иван Иванович говорит ещё одну интересную мысль: "А то, что мы проводим всю жизнь среди бездельников, сутяг, глупых, праздных женщин, говорим и слушаем разный вздор — разве это не футляр? "

Тьфу, никак не перейду к главному.

У этого помещика, Алехина, есть горничная Пелагея. Вот тут надо дать слово Чехову: "Ивана Иваныча и Буркина встретила в доме горничная, молодая женщина, такая красивая, что они оба разом остановились и поглядели друг на друга".

Каково, а?

В последующем тексте рассказа Пелагея упоминается ещё не раз, всегда с эпитетом "красивая": "Красивая Пелагея подала чай…", "Красивая Пелагея постелила свежее постельное бельё…"

Блин, как же хороша была, должно быть, эта Пелагея, если Чехов целый рассказ придумал. И человечка с молоточком тоже прописал… пока вспоминал Пелагею! Красивую Пелагею…

Левон Оганезов вспоминает...

С Володей Винокуром я работал во время самого пика его популярности. Куда бы мы ни приезжали, везде триумф и каждый вечер после концерта — банкет. Мы с Вовкой оба сибариты, любили пожрать, растолстели. А к 40 годам уже надо следить за весом, так что время от времени приходилось худеть. Я сидел на диете Павора — трое суток отварной несолёный рис, а Вовке какая-то дypa посоветовала принимать фуросемид, мочегонное средство, дескать, для выведения шлаков. К этому препарату постепенно привыкаешь. За два часа до концерта в Ленинграде Володя принял пару таблеток — не подействовало, ну, он и вышел на сцену. Начал читать монолог, поворачивается ко мне, показывает — подействовало. И спектакль, который шёл без антракта полтора часа, мы отыграли за 44 минуты. К нам после концерта зашёл Владислав Стржельчик: "Ребята, вы в таком бешеном темпе работаете, столько энергии — я преклоняюсь!". Вова ему отвечает: "Могу открыть секрет. Прими фуросемид — и не в таком темпе заработаешь!".

Из воспоминаний Н. С. Хрущева: "Я женился в 1914-м, двадцати лет от роду. Поскольку у меня была хорошая профессия (слесарь), я смог сразу же снять квартиру. В ней были гостиная, кухня, спальня, столовая.... Как слесарь в Донбассе до революции я зарабатывал 40-45 рублей в месяц. Черный хлеб стоил 2 копейки фунт (410 граммов), а белый — 5 копеек. Сало шло по 22 копейки за фунт, яйцо — копейка за штуку. Хорошие сапоги стоили 6, от силы 7 рублей. А после революции заработки понизились, и даже очень, цены же — сильно поднялись... "

Сценка в Союзе писателей.

Виктор Ардов:

— Меня зовут Ардов.

Александр Твардовский:

— Какая у вас противная фамилия...

Виктор Ардов (мгновенно):

— Ну, конечно, она ведь образует середину вашей.

Из воспоминаний Александра Фатюшина

"Все мои розыгрыши связаны в основном с Игорем Костолевским. Был такой спектакль "Родственники", где мы с ним исполняли по очереди одну роль — Мишу Румянцева, а Володя Ильин играл официанта. И тут Володя заболел. Дело было на гастролях в Днепропетровске, и поэтому ко мне обратились за помощью — предложили сыграть официанта, так как я хорошо знал спектакль. А там по сюжету на столе должны стоять большие часы из фанеры. И когда Светлана Немоляева говорила: "Возьмите подарочек", — Игорь Костолевский поднимал их, делая вид, что они очень тяжелые. Я взял эти часы, оторвал заднюю стенку и набил их грузилами по 15 килограммов, при помощи которых поднимают и опускают занавес. Прибил стенку гвоздиками и поставил часы на место. Ну Игорек во время спектакля подошел, попытался их поднять и не смог. Потом с трудом оторвал, а тут задняя крышка часов и лопнула, и все эти бронзовые болванки попадали на пол. Вот они ползают с Немоляевой по сцене, собирают их, и он ей говорит: "Какие оригинальные часы! " — "Да, а детали какие! "В комедии можно такую шутку себе позволить... Для разнообразия".