Обожаю этот момент, когда человек, с которым ты тесно общаешься, начинает использовать твои коронные словечки и фразочки, а ты взамен заимствуешь слова этого человека. И так тепло на душе от осознания того, что при любом исходе вашего общения время, проведенное вместе, прошло не зря, вы оба взяли что-то для себя, и поэтому каждый раз, говоря ТО самое слово, будете вспоминать того, у кого его услышали)

Еду как-то вечером по Пулковскому шоссе глубокой осенью домой. Пятница.

Медленно продвигающаяся пробка. Уже темно, но как-то ещё не очень.

Сильный ветер прямо по оси шоссе. Такое ощущение было, что едешь в трубе, а когда в очередной раз притормаживаешь машину, порывами ветра её раскачивает. От нечего делать смотрю по сторонам. Справа наблюдаю картинку преодоления жизненных препятствий. С газона крупная ворона раз за разом стартует чётко вперёд, в направлении торговых центров "Карусель", "О`Кей" и т. д. Сильные порывы ветра сбивают её и ворона, размахивая крыльями из последних сил, или немного пролетает вперёд, или практически остаётся на месте. В очередной раз плюхнувшись на землю, ворона повернула голову, внимательно (честное слово) посмотрела мне в глаза и ссутулившись (больше никак не могу это описать), сопротивляясь ветру, ПОШЛА ВПЕРЁД ПЕШКОМ!!!

Теперь каждый раз, когда ветер жизни бьёт в лицо, вспоминаю ту ВОРОНУ и как-то легче...

Была у меня первая любовь лет так в четырнадцать. Любовь была старше на пару лет, усами и нравом напоминала поручика Ржевского; я – воспитанная книгами фиялочка весьма хрупкого здоровья. Рандеву до рассветов, шекспировские страсти, кривенькие сонеты на последних страничках в тетрадках по алгебре. Взахлёб целуемся поздним вечером в парке и тут – от избытка чувств ли, от общей слабости ли, – накрывает полуобморочным состоянием. В глазах темнеет, ноги подкашиваются, медленно сползаю вниз. Любовь и усом не ведёт. Заботливо в волосах моих копошится, шею наглаживает. Что ты меня гладишь, дурень, думаю уплывающим мозгом, я ж тут отключусь сейчас, а у тебя из резкопахнущих аналогов нашатыря только подмышки в пубертатном соку. Ухажёр мой очнулся и взволновался только, когда я начала вываливаться из его заботливых рук.

Долгие годы после расставания – по сторонней причине, – искренне считала его нечутким тормозом. Но вот уж близился мой возраст к четверти века, вспомнилась эта ситуация, и нарисовалась картина со стороны: людоедские поцелуи, ночь, романтика, девушка медленно опускается на колени, цепляясь носом за ширинку кавалера... Поручик в предвкушении шевелит усами... Печально кричит птица обломинго... Ржевский, я не специально, честное слово! Я тогда вообще слово "мин@т" считала родственным "митенкам"! В моём ментальном кинотеатре этот сюжет часто проигрывается по ночам во время фестиваля "Вспомнить всё: стыдоба и провалы".

А теперь вспомни то, о чем ты так давно забыл. То, о чем перестали говорить, но что все ещё является очень важным. То, что досталось тебе от твоих предков. Вспомни это важное слово. ОСАНКА.