Я помню, как не мог дождаться в детском саду, когда я, наконец, пойду в школу!

Там (как говорили родители) не будет обязательного "тихого часа", когда всех укладывают на раскладушки, и нужно два часа делать вид, что спишь! И в школе не нужно будет каждый день есть эту противную манную кашу! За несколько лет в детсаду манная каша (из огромной кастрюли, обычно чуть теплая и с "комочками") мне приелась больше, чем солдатам-срочникам — перловка.

И вот я в школе! Не прошло и нескольких дней в первом классе (по-моему, три урока по 45 минут в день), как почему-то мне стало очень хотеться поспать после обеда. А когда через несколько месяцев мы стали проходить (кажется это была "Родная речь"?) сказку "Лиса и журавль" (где они друг друга кашей пытались накормить), мне так дико захотелось ранее нелюбимой манной каши!

Помню, я резко "напряг" бабушку на варку оной, что ее повергло в полное изумление, так как, "закормленный по уши" манной кашей в садике, я НИ РАЗУ до того момента не просил сварить ее ДОМА. Бабушке чуть ли не к соседке за манкой пришлось отправляться...

Я съел тогда одну порцию манной каши — и меня "отпустило" — на много-много лет.

Следующие пару десятилетий есть манную кашу мне уже не приходилось — пока дочка не родилась, и не пришлось доедать уже за ней.

Советские ещё времена, ТЭЦ.

Новый инженер по технике безоапасности решил провести инструктаж по этой самой технике безопасности. Дело, в общем, чисто формальное, но — положено! Для этой цели вся рабочая смена собралась в операционном зале.

Инженер встал в круг и забубнил свою "молитву: "Правила техники безопасности регламентируют... "Народ начал медленно засыпать в стоячем положениии, размышляя о том, что лучше всё-таки работать, чем слушать эту тягомотину, а начальство всё бубунило и бубнило про правила, коих набиралось бесконечное количество... Но не всё в жизни идёт по правилам и регламентам — примерно минут через двадцать в зале погас свет. Во произошло некоторое шевеление, раздались возгласы, (типа, "А, ё[ж]т, опять! " и "Этому Ваське говори, не говори, всё одно... ") захлопали двери и, через пару минут свет включили. Народ быстренько опять собрался в кружок, но "лектора" в зале не оказалось... Появился он минут через пять, скромно просочившись через двери, и оглядев собравшихся, наставительно произнёс: "Главное в технике безопасности — вовремя смыться! "

На этом инстуктаж закончился.

История не смешная. Год 1995, по-моему, я вышел поздно от своей девушки и опоздал на последний общественный транспорт. Идти надо было через весь город (20 км где-то), а я весь промок под дождем, и холод собачий. Останавливается машина, по тем временам крутая, едут парень с девушкой. Немного посовещались и говорят: "Садись, подвезем."

А я — студент, денег нет.

— Садись, дурак, воспаление легких схватишь.

Сел, они спросили, куда? Я сказал адрес,

— Там, говорят, водка початая есть, рабочим наливали, осталось, хлебни для сугреву.

Скромно отказывался, а потом хлебнул.

Ребята, большое вам спасибо и за то, что помогли, и за веру в этот мир. Прошло больше 20 лет, но каждый раз, когда еду поздно, подбираю всех, без денег, для того, чтобы мир лучше стал. Единственно, печаль: когда новую машину себе купил, джип новой модели, люди от меня шарахаться стали при попытке их подвезти. Обидно немного: типа, машина дорогая, значит, за рулем — быдло и г@вно? !

Делайте добро просто так, и мир станет гораздо лучше.

Воронеж.

ТВОРЧЕСКАЯ УДАЧА

На одной из встреч со зрителями Зиновию Гердту пришла из зала записка: "Случались ли в вашей жизни творческие удачи? "Он улыбнулся и рассказал такую историю...

Дело было на летних гастролях Театра Образцова в Киеве. Как-то вечером после спектакля коллектив решил пройтись по Крещатику пешком. Гердт потихоньку хромал последним и курил. В тот момент, когда надо было бросить окурок, актёр оказался между двумя урнами, до каждой из которых было метров по 15. Бросать окурок вперёд смысла не было и, решив, что на асфальте возле урн и так много окурков, он небрежным щелчком отбросил окурок назад через плечо и обернулся ему вслед.

Тот полетел по огромной дуге и падающей звездой попал точно в урну. Ликование Гердта, однако, было омрачено тем, что никто из его коллег по театру в этот момент не смотрел назад. Не успел он расстроиться, как с другой стороны широкого Крещатика к нему подбежала женщина и закричала: "Я видела, видела!.. "

— Вот это и была творческая удача, — с улыбкой заключил свой рассказ Зиновий Ефимович.