песок в его маленькой письке и закупорил там всё. Наркоз, катетер вставили, промыли, все заработало. Неделя в колоколе, диета, дикие вопли. Колокол сняли, катетер выдернули. Месяц проходит — спина горбом.

Ветеринару говорю:

— мы же диету соблюдали?!

Он меня утешил, бывает дескать и прикол мне толкает — дескать письке Пунькиной капец пришёл, будут резать вслед за яйцами и дырочку ему пошире сделают. Как заживёт — проблем с мочеиспусканием не будет. У жены сразу взгляд неадекватный стал, я её отправил в машину и ветеринара спрашиваю:

— нет другого варианта?

Тот гривой так печально помахал отрицательно. Ну что делать, повезли кота домой, готовить к превращению в средний род. Утром погнали на операцию. Пуня обычно валенок валенком, но глядя на моё лицо он заволновался. Когда ему в лапу катетер для наркоза вставлять начали, кот начал дёргаться так, что я его удержать не смог. На помощь пришла свободная ветеринарша и вдвоём попытались удержать. Нихрена не удалось. Замазывая раны йодом, я втайне гордился котом. Хищник утробно выл не переставая, глядя мне в глаза. Короче, полчаса битвы и ветеринар сказал:

— Ну в принципе есть корм специальный, можно им попробовать покормить пару недель. Но он дорогой...

Если бы взглядом можно было убивать, там бы только трупы остались. Айболит молча и быстро написал мне адрес магазина (только там чудо корм был) и умчался.

Короче, когда кот в лоток нассал, мы с женой аж слезу пустили, смотри дескать как много. В общем, всегда есть варианты: )

по 60, а Грею — 5 месяцев. Щенок был таким трогательным и толстолапым, неугомонным, любознательным и талантливым. А теперь все это закончилось. Петр Иванович развернулся и побрел к дому. Навстречу ему шла девушка, почти девочка, рядом с ней прихрамывал немолодой пес с седой мордой.

— Ваш? – спросил Петр Иванович.

— Нет, — ответила девушка, — в соседней квартире мужчина умер, а овчарка осталась. Родственники дали две недели, чтобы его пристроить, иначе усыпят или выкинут. А Джек уже старый, ему 10 лет, и старик никому не нужен. Вот, захожу в 11 квартиру, кормлю его, и выгуливаю. Пробую пристроить.

— Удачи Вам, — сказал Петр Иванович, и пошел дальше.

Весь день он думал о старом Джеке, но так и не решился поговорить с женой. Проворочался ночь и заснул под утро. Он проспал дольше обычного, а когда встал, жены не было дома. На кухне лежала записка: "Ушла в магазин". Петр Иванович решился, быстро оделся, схватил поводок Грея и почти побежал к тому дому, где встретил девушку. Сентябрьский дождь барабанил по зонтику. Он позвонил в квартиру. Ему открыла стройная женщина.

— Я — насчет собаки. Говорят, Вы собаку отдаете? — спросил Петр Иванович.

— А я его выкинула, — ответила женщина, — вот еще, только псины мне здесь не хватало.

— Но Вы же говорили, что даете 2 недели.

— Да мало ли, что я говорила. Надоел, жрал много, и спать на диван лез. Если уж он так Вам нужен, поищите возле дома, я его на улицу выставила.

Петр Иванович обошел вокруг дома, пробежал по кварталу, собаки нигде не было.

— Старый, долго на улице он не протянет, — подумал Петр Иванович, — надо надеть куртку и пойти поискать.

Петр Иванович уже почти дошел до своего дома, когда позвонила жена.

— Петенька, ты только не ругайся пожалуйста, не ругайся.

Опять какого — нибудь бомжа накормила, или кота с дерева сняла, — подумал Петр Иванович.

— Да говори уж, — сказал он.

— Ты знаешь, я шла из магазина, а он сидел во дворе, через 2 дома, прямо под дождем. И записка лежала: "Забирайте, не нужен", и папка с его документами. Я знаю, Петенька, мы договорились. Но он же седой, как и мы. Ты только не сердись, Петенька.

Петр Иванович посмотрел вперед. Под струями дождя, метрах в 20, стояла его жена. В одной руке она держала сумку с продуктами, а в другой – телефон. Джек сидел у ее ног. Петр Иванович побежал к жене. Ее седые волосы были мокрыми, очки совсем запотели. Он поцеловал ее холодные щеки и взял покупки.

Втроем, под проливным дождем они пошли домой.